Разметчик | ТМ 1936-01

Н. МАРКЕВИЧ

Как правило, на разметочную плиту устанавливалось две станины фрезерного станка «680». Размеры большой разметочной плиты: длина 5 метров, ширина 1 метр 60 сантиметров. Нормы на разметку одной станины «680» — 3 часа 10 минут. На разметку станины «682» — 2 часа 40 минут. В ноябре выполнение плана 620 процентов. Заработок 1900 рублей.

Все эти данные имеют непосредственное отношение к старшему разметчику Горьковского завода фрезерных станков Федору Ивановичу Козлову. Всем этим цифрам предшествовали очень важные события. В сухих цифрах заключены многие человеческие чувства: и прекрасное волнение исследователя, открывающего новое, и сомнения его, не уверенного еще в своей правоте, и радость и гордость победителя. Стоящий у разметочной плиты в первом цехе Горьковского станкостроительного завода Козлов уподоблялся путешественнику, стремящемуся открыть неизвестное.

Козлов работает старшим разметчиком. Он имеет звание мастера. У него уже целая школа учеников, частью работающих с ним, частью ушедших на самостоятельную работу. А сам Козлов еще очень молод: он родился в 1908 году.

*

В 1924 г. Козлов первый раз взял в руки керн, рейсмус, ручник — нехитрые инструменты хитрого мастерства — разметки. К тому времени разметка уже имела свою историю, своих мастеров, свои традиции.

Первый учитель Козлова мастер Жигулев научил его пользоваться рейсмусом, циркулем, масштабной линейкой, призмой. Он обучил Козлова формальным приемам разметки. Уже Жигулев рассмотрел в Козлове будущего мастера. Однажды, вопреки правилам, Жигулев доверил Козлову разметку одной детали. Козлов сделал эту работу самостоятельно.

— Хорошо, — сказал Жигулев, — из тебя будет добрый разметчик.

Сухая эта похвала запомнилась на всю жизнь.

Вскоре Жигулев умер. Козлов перешел доучиваться ко второму мастеру — Матяжкину. Козлов быстро шел вперед. Матяжкин недоверчиво относился к этой быстроте. Мастер Матяжкин, прошедший жестокую школу дореволюционного ученичества, ревниво относился к своему искусству и стоял за постепенность.

— Смотрел я на тебя, — впоследствии сознавался Матяжкин, — и опасался: вот-вот запорешь деталь. Уж больно быстро работаешь.

Но быстрота, с которой шел вперед и работал Козлов, не была быстротой неосмотрительного, бесшабашного человека. Нет, Козлов рассчитывал и размерял каждое движение, только делал он все это с непостижимой для многих быстротой. У Матяжкина Козлов научился не только работать, но и руководить. От Матяжкина перенял он манеру приглядываться к людям, следить за их работой.

Не было больше ярмарок, иссяк главный источник славы старого Нижнего-Новгорода. Не съезжались сюда больше купцы со всей России. Но по-прежнему здесь было трудно достать номер в гостиницах. Каждый день сюда приезжали инженеры, конструкторы, чертежники, бетонщики, плотники. И уже было близко время открытия нового источника славы этого города, источника более сильного, яркого и блестящего, чем ярмарочные истории кутежей и обманов.

Это было начало чудесного превращения сотен пустырей, болот. Здесь, в Нижнем, возникали корпуса автомобильного гиганта. Трамвай соединил Автомобильный завод с Канавиным.

Сюда, на Завод фрезерных станков, и перешел с завода «Двигатель революции» разметчик Козлов. При нем уже разворачивались новые цехи. Сначала разметчиков на заводе было всего трое, потом их стало шесть. Постепенно эта цифра увеличилась до тридцати.

Завод рос. Увеличивался ассортимент выпускаемых станков. Все больше деталей ложилось на разметочную плиту. И, не желавший отставать, Козлов изучал механическую обработку деталей будущих станков, знакомился с металлургией, со всем технологическим процессом, учился читать чертежи. Он интересовался рождением детали, ее поведением до того времени, пока она попадает на разметочную плиту, он следил за ее судьбой после того, как кран уносил ее с плиты к станкам.

Отлитая или откованная деталь очищалась от грязи, окрашивалась и устанавливалась на плите. Деталь ложилась на плиту горизонтально. Разметчик подходил к детали с одним рейсмусом. От одной точки он начинал откладывать последующие размеры. При таком порядке разметчику приходилось по нескольку раз переставлять рейсмус. Деталь в каких-то своих частях отходила от нормы, поэтому приходилось менять ранее взятую исходную точку, заново переделывать работу. Такой порядок был освящен традицией. При таком порядке на разметку станины «680» полагалось 3 часа 10 минут.

Козлов поколебал традицию. Он применил свой способ разметки станин. Он начинал разметку не от одной точки, а сразу с нескольких, заранее устанавливая рейсмусы согласно чертежу.

В каждой детали он нащупывал наиболее характерные, часто встречающиеся дефекты и начинал разметку с учетом этих дефектов. Вот когда на плиту ложилась станина «12101», Козлов уже знал, что отклонения от нормы здесь чаще всего бывают на кронштейнах. Поэтому второй рейсмус, установленный по чертежу, обследовал кронштейны.

Козлов знал историю отливки деталей и их дальнейшую судьбу — это давало возможность быстро определить, где, что можно сделать со станиной, лежащей на разметочной плите и имеющей некоторое отклонение от нормы. Разметка одновременно с нескольких точек поколебала традиции. Станины стали быстрее сходить с разметочной плиты.

Датой окончательного крушения традиций нужно считать 7 октября 1935 года.

Уже катилась по всему миру слава Стаханова. Уже с разных концов страны откликались сотнями голосов его последователи — мастера высокой производительности. Кузнец Бусыгин поставил невиданно-высокий рекорд. Это было здесь же, в Горьком, рядом с Козловым. Может быть он, Козлов, ездил вместе с Бусыгиным в одном трамвае, что проносился мимо Завода фрезерных станков на Автозавод. Рекорд Бусыгина заставлял думать, что стахановцем может быть всякий.

7 октября утром, как всегда, Козлов пришел в цех. Кран устанавливал на плите станины.

— Поставьте их стоя, — сказал Козлов.

Крановщик и рабочие посмотрели на него с недоумением.

— Да, да, поставьте станину стоя, вертикально, — повторил Козлов.

На плите вместо двух поместилось 3 станины. По линейке Козлов отложил размеры на 4 рейсмусах. Плита лежала по-прежнему нерушимая. Полированная поверхность ее простиралась в длину на 5 метров. Козлов два рейсмуса оставил на одном конце плиты, а два других отнес на противоположный край.

Традицией было освящено: разметчик работал с одним рейсмусом. 7 октября Козлов двинулся вдоль плиты, на которой вместо двух станин стояло три. В каждой его руке было по рейсмусу. Он дошел до второго края плиты и взял новую пару рейсмусов с заранее отложенными размерами.

Так рухнула традиция. Под обломками ее оказались погребенными старые нормы. Вместо того, чтобы потратить 3 часа 10 минут на разметку одной станины, Козлов разметил 3 станины за 15 минут.

Это событие немедленно облетело весь завод.

И сам, еще не доверяя торжеству нового метода, Козлов попросил, чтобы на следующее утро к его плите пришли хронометражист, профорг и кто-нибудь из администрации.

Утром 8 октября на плиту было установлено 5 станин. Применяя свой метод работы двумя рейсмусами, уничтожив «холостые пробеги» вокруг плиты, Козлов разметил 5 станин за 20 минут.

Эти блестящие результаты не были вспышкой. Изо дня в день Козлов в несколько раз перевыполнял норму. Применяя метод Козлова, его ученики тоже вскоре достигли прекрасных результатов, давая до 400 процентов нормы в день. Это было крушением традиций и торжеством нового метода.

Как уже было сказано, в ноябре Козлов дал 620 процентов программы и заработал 1900 рублей.

Неудовлетворенность, прекрасная жажда движения вперед не оставляют Козлова. Уже принято и разрабатывается его предложение. Казавшаяся такой непоколебимой огромная разметочная плита в ближайшее время потерпит изменения. Козлов предложил остроумное приспособление: на разметочной плите установить поворотный круг с тем, чтобы не рабочий ходил вокруг плиты, теряя на это время, а деталь поворачивалась к разметчику нужной стороной.

Козлов учится. Ему уже мало тех знаний геометрии, которыми он пользовался до сих пор. Инженер-конструктор Марголис преподает Козлову математику. От алгебраических примеров Козлов переходит к синтаксису, к законам физики и технологии металлов.

Будучи мастером и несмотря на свою молодость признанным авторитетом на заводе, Козлов продолжает оставаться любознательным и жаждущим учеником.

На огромной разметочной плите горизонтально укладывались три станины. Разметчик брал одни рейсмус и, по очереди откладывая размеры, начинал проводить на закрашенных боках станины риски. Так работали разметчики.
Так работал и т. Козлов — старший разметчик Горьковского завода фрезерных станков — до того времени, когда имя Стаханова и рекорд Бусыгина не заставили его задуматься: а нельзя ли применить стахановские методы и у себя на разметочной плите?

— Поставьте станины вертикально, — сказал т. Козлов крановщику и рабочим.
На плите поместилось не три, а пять станин. Козлов взял несколько рейсмусов и по линейке отложил на них необходимые размеры. Два рейсмуса он поставил на одном конце плиты, а два других взял в руки и двинулся с ними вдоль плиты. На пяти станинах появлялось сразу по две риски.
Ликвидированы "холостые" пробеги вокруг плиты. Не требуется больше времени на частую перестановку рейсмусов. И эти несложные с первого взгляда мероприятия позволили Козлову систематически перевыполнять программу.