Около "круглой смерти"

Из книги Золотовского "Подводные мастера"

Работали мы, военные водолазы, на Черном море с тральщиками. Два тральщика — небольшие военные суда — тянули по дну трал: это такая веревка с грузиками, которой шарят по грунту, когда вылавливают мины. Как только трал зацепится за что-нибудь на дне, посылают нас, водолазов, проверить, что там такое: коряга, камень или в самом деле мина.

Спустились мы как-то и видим: лежит на дне целая баржа, а над баржей, как детские воздушные шарики на привязи, качаются на разной глубине круглые серые мины с большую тыкву величиной.

Наткнется корабль на такую тыкву— и на корочки. Плохая штука! За это моряки и зовут ее «круглой смертью».

Сообразили мы, в чем дело, и скорей удирать.

Доложили командиру. Он — в порт. А оттуда шпарит к нам катер и баркас на буксире.

На катере — главное начальство, а на баркасе — портовые водолазы.

Предлагает начальство — осмотреть баржу, очистить ее от мин, завести под нее стальные веревки —стропы.

— Я полезу, — оказал Шульга. Он был у нас старшиной. Дельный парень, только слишком горячий.

— Ну, и я за компанию, — спокойно сказал Вацько, мой товарищ по водолазной школе, шутник, увалень.

— Этому, пожалуй, и лезть не стоит, — говорит начальник порта, — молод еще, не справится.

А Вацько будто не расслышал, приготовляется к спуску.

Первым конечно спустился Шульга.

А мины болтались над баржей на тонких стальных веревочках, минрепах,—- ну, совсем детские воздушные шарики. Только не мальчуган держит их, а минные якоря на дне.

С первого шага зацепился Шульга шлемовым рожком за такую верёвочку и повис. Висит — не шевелится, даже воздуха золотником не травит, сигнала не подает. Шутка ли на самой «круглой смерти» — висеть. А сверху все накачивают и накачивают воздух.

Раздуло Шульгу, как мыльный пузырь, перевернуло вверх ногами и вынесло. А мина только покачнулась.

Повезло Шульге: ведь от него бы и клочка не осталось, если бы он посильнее дернулся, когда вверх ногами торчал. А он только тошнотой отделался.

Спустился потом Вацько. Этот и на суше никогда не суетится, а тут и подавно не торопится: подойдет к стальной веревочке и перережет ее большими водолазными ножницами, подойдет к другой и перережет. Мины, свободные от веревочек, так и подскакивают вверх.

А наверху мину загребут тихонько сеткой, отведут в море и выстрелят в нее из нагана. Она только грохнет — и никакого вреда ни кораблям, ни людям не причинит. Пропала — и нет больше круглого вредителя.

Глубоко по мутному илу пробирается Вацько к самой барже.

Вдруг что-то погладило его по плечу. Вацько пощупал и враз отдернул руку. Угнездилась, дьявол!.. Вот-вот рванет.

Стоит Вацько, ждет конца. Поставил свою жизнь на кон: пан или пропал. Минуту ждет, две — ну, значит, поживем еще...

Перевел Вацько дыхание и пошел потихоньку дальше вдоль борта баржи.

Досконально осмотрел, как лежит баржа и где еще прячутся около нее баронские шарики. А потом опять стал спокойно, не торопясь, отстригать от баржи стальные веревочки. Будто в саду ветки стрижет. Кончил дело и докладывает наверх по телефону:

— Мин больше нет, начинайте подъем.