Буду механиком

Н. ПОТАПОВ — Нач. цеха роликов 1-го ГПЗ им. Кагановича

Отец — машинист парохода. Тут же с ним вся семья совершает путешествие вдоль красавицы Волги.

Часто отец разрешал наблюдать мне за паровой машиной, работавшей спокойно, с чувством уверенности и силы. Капитанская будка с ее привлекательным штурвалом, поворот которого заставляет менять направление парохода, казалось загадочной. Хотелось самому как-нибудь, крадучись, взяться за рукоятку штурвала, своими руками попробовать, испытать, как казалось, необыкновенное чувство. Помню, с каким любопытством я «открыл», как передается через цепь и блоки движение на руль парохода.

Котельная... Помогаешь кочегару подавать дрова, ждешь, когда он откроет дверку котла, чтобы взглянуть на горящую топку.

Мне уже семь лет. Я поступил в начальную школу. Увлекся азбукой учебы. Быстро овладел букварем. Однажды между нами — сверстниками по учебе — зашел спор, кем лучше быть. Я вспомнил, с каким уважением отец встречал на пароходе «механика», как тогда он называл приезжавшего на пароход для осмотра инженера-консультанта. И я заявил ребятам:

— Буду механиком.

Школа. Помню, с каким интересом во время опытов на уроке физики вертел ручку электрической машины, искры, проскакивавшие между полосами, будили во мне желание распознать причины, их вызвавшие.

Не ожидая окончания второй ступени (мне не исполнилось шестнадцати лет), я подал заявление в техникум.

И вот после трепета перед экзаменом, где я сдал все одним из первых, началась учеба.

Лаборатории физики, где было начало техники, встречали в нас самых прилежных учеников. Математика не меньше физики привлекала к себе. Техникум был хорошо оборудован. При нем были свои мастерские: слесарные, токарные, кузница и литейная.

Нам, студентам, с первого и до последнего — четвертого — курса надо было наряду с теоретическими занятиями днем в аудитории пройти жесткую школу практики в этих мастерских.

Начали со слесаря. Каждый из нас «по программе» должен был изготовить полный комплект слесарного инструмента, кронциркуль, циркуль, молоток, шабер и т. д. На втором курсе нас прикрепили к токарному станку.

К концу учебы в техникуме каждый из нас получил практику по всем видам технологии металла в кузнице, начиная от молотобойца и кончая кузнецом.

На 4-м курсе я наконец стал у «машины» каждый из нас должен был отдежурить у двигателя внутреннего сгорания, дававшего энергию для всего техникума. Сюда я уже пришел с знанием теории: отчего и почему капризничал двигатель, почему он не «шел», — все это было перед этим пройдено на занятиях по курсу в аудиториях. Те знания, которые нужны были технику по холодной обработке металлов, особенно выпукло закреплялись именно здесь. Именно здесь, когда я ставил на станок резец, запоминались углы заточки резцов. Помню, с каким интересом я проверял «Металлургию стали» на работе материалов одного из заводов. Хотя моей задачей была практика по механической технологии, но в свободное время, поздно вечерам я всегда бывал у мартенов, расширяя тут же свои познания при помощи металлургов-москвичей, приехавших на практику из Горной академии.

По окончании техникума нам представили год практической работы на заводе — «стажирование», после чего уже окончательно присуждалась квалификация. Но прежде чем разъехаться, мы совершили экскурсию по заводам Союза. Она много помогла окончательному формированию нас как техников.

Мы, вдвоем с товарищем, поступили стажорами на один металлургический завод Урала. Товарищ был назначен в силовую станцию завода, а я — в механический цех. Цех обслуживал завод ремонтом, а также изготовлял новое оборудование. Здесь делалось все, начиная от мелкого винтика и кончая прокатными валками, скатами паровозов и станинами прокатных станов. •

Мне как стажору была дана программа, и я должен был на токарном станке доказать свое умение им управлять. Потом эти обязанности стажора свелись к тому, что начальник цеха, в котором он был единственным инженером, взял меня к себе для выполнения текущих поручений. Мне пришлось взяться и за ремонт котла, и за организацию инструмента, и за хронометраж вводившейся тогда электросварки доменных фурм.

Вся работа в цехе шла под руководствам двух-трех старых мастеров, поседевших на этом заводе и до тонкости знавших свое дело. Некоторые из них делились своим опытом, другие, наоборот, хитро скрывали его, очевидно видя во мне будущего конкурента. Зато с рабочими цеха у меня был контакт, и они много помогали мне практическими советами.

Вскоре мне надоело быть стажором, и я перешел на другой завод.

Завод выпускал электромоторы серийного производства.

Основы, полученные в техникуме, дали возможность быстро ориентироваться, повседневная жизнь дополняла все это практическими навыками, помогавшими быстрее вникнуть в производственную жизнь завода. Очень хорошо было и то, что я находился в постоянном общении с товарищами, работавшими в различных частях завода.

По истечении годичного срока мы защитили наше звание техников в квалификационной комиссии техникума.

Я решил поехать в Ленинград с тем, чтобы поступить во втуз и продолжать дальше свое образование. В этот год был как раз наибольший наплыв желавших поступить во втуз. Из 270 человек, державших конкурсные испытания, были приняты только 7—10 человек. Я не оказался в их числе и тут же получил на бирже труда направление на концессионный завод «Шарикоподшипник» в Москве.

Приехав на завод, я был быстро оформлен на работе. Работа мне была дана у главного механика завода. Мне был поручен ремонт оборудования. Работа по ремонту оборудования давала возможность прекрасно его изучить. Для того чтобы полнее вникнуть в технологию производства шарикоподшипников, приходилось вечерами посещать отдельные цехи и при помощи рабочих осваивать производство. Рабочие всегда охотно шли навстречу.

На мою просьбу о переводе на работу в один из производственных цехов я получил отказ директора. Мое участие в работе общественных организаций завода очевидно было не по нутру концессионеру. Я решил перейти на другой завод.

В это время шла работа по проектированию нашего завода-гиганта шарикоподшипников. Стоявший во главе этого дела товарищ, знавший меня по концессионному заводу, где он был уполномоченным от ВСНХ, предложил мне перейти к нему, что я и сделал с большим удовольствием. Мне была поручена работа по проекту опытного завода.

Работа по проекту сблизила меня с некоторыми более опытными и знающими инженерами. Я снова получил толчок к учебе. Взялся за изучение английского языка, который мне был нужен для просмотра каталогов при выборе оборудования. И через три-четыре месяца просмотр каталогов я уже делал самостоятельно.

Частые технические совещания сильно расширяли кругозор, там более, что к проектированию были привлечены некоторые крупные специалисты из смежных областей.

Проектирование завода было переведено частично в Америку. У нас, оставшихся, стало меньше работы, я почувствовал «недогрузку» и поступил в Вечерний машиностроительный институт. В дальнейшем я уже параллельно работал и учился.

Полученный из Америки проект был подвергнут жестокой критике, которую он не выдержал, и его решено было переработать. В это время был заключен договор о технической помощи в проектировании и постройке завода с итальянской фирмой. Были быстро определены контуры завода, и по итальянскому проекту приступлено к постройке величайшего в мире Первого государственного подшипникового завода.

Весь этот период был для меня крайне богат массой новейших сведений о заграничной технике, которые привозили побывавшие за границей наши инженеры и техники, а также иностранные специалисты, приехавшие к нам для работы. Здесь можно было расти, как нигде.

По договору с итальянской фирмой к ним на завод была направлена группа рабочих и инженеров для повышения квалификации и перенесения опыта. В числе других был командирован и я.

И, надо сказать, большая часть командированных с возложенными задачами справилась. Из них был создан технический костяк будущих руководителей низовых звеньев завода (мастера, начальники цехов, инженеры и т. д.). Практика на заводе РИВ дала навыки производства, которое у нас в Союзе ставилось впервые. Мы непосредственно у станков изучали технику.

Здесь, за границей, я получил впервые представление о крупном массовом производстве. Здесь пришлось нам на практике ознакомиться с системой допусков, проведение которой только и дает возможность вести производство.

Возвратившись, из-за границы, я чувствовал себя увереннее и тверже во всех вопросах производства.

В это время завод находился в стадии окончание строительства. Начало поступать частично импортное оборудование для первых цехов: инструментального и ремонтного. Мне был поручен участок производства, по которому я квалифицировался в Италии.

А еще месяц спустя был отдан приказ о назначении начальников цехов завода, одним из которых был выделен и я.

Отсюда начинается период самостоятельной работы по организации цеха. Цех как таковой еще не существовал. Но надо было приступить к организации его.

Первым вопросом явился вопрос подготовки кадров. Теперь, когда завод уже имеет годичный стаж работы, можно считать, что эта проблема была своевременно поставлена и разрешена.

Назначение меня начальником цеха заставило взяться за изучение опыта Сталинградского тракторного завода, переживавшего тогда период «детских болезней», а также и некоторых московских заводов (Электрозавод и др.). Встала проблема научения системы хозрасчета и промфинплана.

Я начал подбор людей в цех. Каждого из них внимательно просматривал со всех сторон. Большая часть из них до сего дня работает со мною. Многие из нас, помню, в конце 1930 г. подписали договор на самоконтрактацию за заводом до конца первой пятилетки. Три-четыре дня назад я передал свой договор заводскому бюро ИТС для проверки выполнения мной обязательств перед заводам.

Помню, с каким чувством ответственности я подписывал этот договор. Теперь, когда цех, которым я руковожу, получил переходящее Красное знамя за лучшие показатели, можно считать, что обязательства с моей стороны выполнены.

Заводу предстоит еще утроить свою мощность, отсюда задача роста людей, которые должны обеспечить этот процесс. Повседневное повышение квалификации — дело трудное для того, кто работает на руководящей работе в цехе. Но до сего дня я отрываю часть своих вечеров для учебы, которую продолжаю в вечернем институте.

Продолжая работать над своим становлением как технического административного работника, каких у нас в Советском союзе теперь миллионы, я не забываю и о политической подготовке, об активном участии в общественной жизни, так как только такие кадры инженеров и техников нужны Стране советов, которые «понимают -политику партии и правительства и умеют проводить ее на деле».

Полностью напечатано в альманахе „Год шестнадцатый“