 |
| Десятисекундный „Универсал" завода „Геофизика" употребляется при топографических съемочных работах. Служит при геофизических, астрономических работах для измерения горизонтальных и вертикальных углов. Импорт прекращен |
„Нет ничего малого, от чего не зависело бы все крупнейшее".
Д. И. Менделеев
На метеорологических станциях всего мира из долголетней суммы всех порывов, направлений, скоростей ветра составляют графики с лирическим именем «розы ветров».
Только тогда, когда найдена равнодействующая ветра, когда безошибочно указывает роза румбов на его местное направление и режим, когда скорость измерена и вся «история воздушных масс» лежит, как на ладони, можно соорудить аэродром, выбрать посадочную площадку, построить новый социалистический город.
На-глаз вы оцените ветер так: еще спокоен, дым традиционным столбиком, как магнитом притягивается небом, развеваются легкие флаги... Но вот свежеет. На озере бежит первый гребень волны... начинают протяжно гудеть телеграфные провода, качаются кроны деревьев... ломаются и сучья, и наконец шторм сбрасывает черепицу с крыш.
Современная авиация и сельское хозяйство, великий план размещения производительных сил, строительство электростанций требует, чтобы дыхание атмосферы, ее давление, облачность, осадки измерялись барометром, вымпелом, нефоскопом, психрометром, дождемером и плювиографом.
Туманы, грозы, шквалы, ливни, бури, мгла, энергия ветра, солнца, атмосферного электричества— должны быть на учете самых совершенных приборов, изобретенных техникой.
Точные измерения помогают человеку во всем. Они помогают забираться в звездные пространства, изучать движения небесных тел, открывать таинственные планеты.
Они необходимы при стройке метрополитена, тоннеля, шахты. Они руководят металлургическими процессами, электрическими силами, анализом сокровенной структуры вещества.
Вся промышленность окружена приборами, часто мелкими, незаметными, теряющимися около агрегатов-гигантов, и тем не менее определяющими успехи крупнейших начинаний. Вот калибры, вымеряющие точность деталей,— неумолимые глаза производства. Микроскопы, изучающие пылинки, термометры с точностью до трехтысячной градуса, весы, высчитывающие ничтожные доли граммов. Точный прибор сопутствует всем научным открытиям, он дает возможность делать широчайшие умозаключения и выводы, он настоятельно необходим в практике всех видов труда и профессий.
Историческое вековое убожество русской техники культуру точности в почете не содержало. Больше полагались на то, что «глаз пристрелявши», на «угадал точь как по мерке», на сметку, на единичное мастерство.
Почти все новостройки были оборудованы импортными контрольно-измерительными приборами, ибо в дореволюционное время за исключением водомеров и рабочих манометров производства приборов в России не существовало.
Первая всесоюзная выставка приборостроения, открывшаяся в Политехническом музее — блестящий показатель индустриального и культурного роста Союза. Это пламенный агитатор нового стиля в науке и производстве, стиля точности и автоматизма.
Перед вами восемь зал, где демонстрируются освоенные отечественным производством контрольно-измерительные приборы.
В годы империалистической войны квалифицированнейшие летчики о скорости судили подавлению, испытываемому рулями и рукояткой, о высоте — только на-глаз, правильность курса определяли ландшафтом и бледной с воздуха схемой железнодорожных станций.
А как лететь в тумане? Здесь был предел возможностям, и все определялось риском и рекордсменством.
Между тем будущее авиации упорно требовало огромной культуры точности. В воздухе нельзя итти наощупь. В 1924 г. у нас не было ни одного собственного авиаприбора, кроме ветхих многократно отремонтированных чужеземных образцов времен мировой войны.
А в 1929 г. уже все для нужд полета.
Свой манометр показывает давление в сотых долях атмосферы. Высотомер регистрирует полет от 0 до 10 тыс. м высоты. Тахометр «нанизывает» число оборотов мотора. Креноскоп отмечает самые незначительные отклонения машины от прямой линии.
Этот парад приборов, обеспечивающих путешествие в небо, ни в чем не уступает теперь, мировым фирмам — английской «Смит», германской «Аскании» и Америке.
Но у нас есть много оснований, чтобы не менее хорошо знать и землю, потому что первая пятилетка открыла миру новую невиданную страну. Дикие, неизведанные пустыни покрываются рельсами, шахтами, заводами. Измерители ходят с компасами, угломерами, рулетками. Разведчики кротами роют землю. Это о них говорил с восхищением Михайло Ломоносов:
«Ныне уже, любители рудных дел, одарены вы отменным зрением, коим не токмо по земной поверхности, но и в недра ее глубоко проникнуть можете, т. е. по наружности и о внутренностях дознаться, или, как просто говорят, по нитке знаете и клубка добраться.
Станем искать металлов, золота, серебра и прочих. Станем добираться отменных камней, мраморов, аспидов и также до изумрудов, яхонтов и алмазов».
В. М. Ломоносов «О слоях земных», гл. V, 1742 г.
Разведка недр требует своей обширной и точной экипировки.
Сейсмография уточняет наличие месторождений. И у нас появились свои сейсмографы Гамбургцева, которые по скорости звуковой волны, произведенной в породе искусственным землетрясением, определяют ее название.
Умножение дальнозоркости проникает повсюду. Оно в науке. Оно в цехе.
Четырехревольверные микроскопы Ленинградского завода увеличивают каждую пылинку вещества в 1 350 раз. Они создают между человеческим глазом и вновь найденной исследуемой материей почти фантастическую близость.
С каждым годом мы учились видеть острей и дальше. В 1925 г. советский микроскоп с увеличением' в 150 раз мог рассмотреть мясные трихины. В 1929 г. микроскоп, увеличивающий в 500 раз, стали усиленно применять биологи. И в 1933 г. созданием четырехревольверного микроскопа мы пошли рядом с фирмой Цейса.
За Спасской заставой есть завод, который своим рождением отменил некий заносчивый де-виз: «Весь мир вертится на итальянских подшипниках». Теперь эта формула несостоятельна. Советские машины работают легко, они избавлены от трения благодаря отечественным шарикоподшипникам. Это изделие необычайной точности. Шарики должны быть гладкие, отполированные, с точностью до одного микрона.
Какова же цена микрона и зависит ли что-нибудь от этих мельчайших почти прозрачных для нашего глаза величин?
 |
| Торзионные весы для текстиля от 0—10 мг. Изготовлены впервые в СССР в 1932 г. мастерскими НИТИ. Импорт прекращен. |
Если вспомнить, что десять микронов это примерно одна пятая толщины волоса, то такая ошибочка в шлифовке неминуемо даст брак.
Мы часто забываем о малом. И только на сборке происходит решающий экзамен работе токаря, строгальщика, сверловщика. Тогда, когда туловище машины упорно не соединяется с суставами, значит плохо пришабрено, расточено, пришлифовано.
Инструментальное дело, станкостроение, авиационная и автотракторная промышленность требуют мельчайшей точности и стандартности в своих изделиях. Здесь чуть ли не к каждой детали, к каждому шурупчику разработаны жесткие технические условия, нарушение которых фактически срывает бесперебойность поточного процесса.
Изделия относят к различным классам точности. Так первый класс, употребляемый в машпостроении, выражается обычно в тысячных долях миллиметра, второй класс—в сотых долях и третий — в десятых.
Палец поршня и верхняя головка шатуна в тракторе — детали особо ответственные. Под поршневым пальцем дается допуск до 7 микронов. Это семитысячная доля миллиметра!
Мы не всюду овладели ничтожными величинами. Тракторные заводы СССР вместо 7 микронов дают под пальцем допуск до 15. Из-за этого при сборке приходится под поршень подбирать плавающий палец. Работа браковщика и весь технологический процесс осложняются поэтому еще одной дополнительной операцией-сортировкой пальцев на те и другие отпуски.
Бдительнейшего отношения требуют шариковые и роликовые подшипники. Если вал, на который насаживают кольцо, не выдержан на пол-сотых, то при работе трактора внутреннее напряжение настолько велико, что подшипник задирает, или прямо лопается все кольцо. Крайний допуск на таких посадках 0,04 мм. Какая сила эти частицы миллиметров, мы к сожалению ощущаем большей частью только при авариях, тогда, когда трактор на севе выходит из строя, или когда находу поезда загораются вагоны и буксы. Из-за чего? Из-за мелочи, из-за капельного недосмотра!
Массовое производство машин и орудий труда в корне изменило облик старой техники. Теперь требуется строгая тождественность и полная взаимозаменяемость отдельных частей, ибо стандартные изделия дешевле, их можно делать скорей, они выгоднее.
И точно так же, как розыски сырья требуют большого количества приборов, указывающих места, процентное содержание, структуру, такая же армия самых различных измерителей, регуляторов, автоматических устройств сопровождает приемку, обработку и выделку металлов, текстиля и кожи.
Завод качественных сталей или синтетического аммиака также немыслим без лабораторной аппаратуры, как и хлопчатобумажная или кожевенная фабрика. Станина машины дала трещину, ткань недостаточно крепка, синтетический каучук не имеет нужной пластичности.
Все это узнается в лабораториях, где кропотливый анализ вскрывает истину.
Сталь обычно испытывают на разрыв и твердость. Но все прессы и склероскопы, испытывающие твердость металлов, у нас представлял Запад. Имена Амслера, Шоппера заполняли ярлычки всего оборудования металлургических лабораторий Союза.
В одном французском журнале подсчитали, что общее количество ежедневных испытаний на твердость исчисляется чуть ли не в 2 млн. определений. Зачем же это нужно? Ясность вносит простая статистика. В Донбассе значительная часть врубовок идет вхолостую, очень много времени уходит в шахтах на замену быстро снашивающихся недостаточной твердости зубьев.
Разве не то же в нефтяном бурении? Долотом требуемой твердости можно в сотни раз увеличить проходку скважины. Нам нужны резцы твердые и сверхтвердые для строгания, разточки, шлифовки.
Теперь завод им. Рухимовича демонстрирует на выставке свой маятниковый копер для пробы металла на удар, приборы Роквелла, свой склероскоп, гартоскоп системы Павлова.
Аварии в литейной Сталинградского завода когда-то имели своей причиной отсутствие приборов, измеряющих качество формовочной земли. Ее чуть ли не на язык пробовали, эту землю. Трест «Формлитье» освоил теперь все испытательные приборы, на газопроницаемость формовочных земель, на их сжатие.
И нам доступен уже не только маятник Шарпи, который бешеным ударом, падая с высоты, разбивает образцы металла. Нет, мы научились давать приборы с филигранной точностью, с чувствительностью до одной десятитысячной грамма.
В прошлом году СССР выпустил 12 200 аналитических весов.
Многие из них так нежны, что человеческое дыхание для них целая буря.
Чтобы экспресс-лаборатории могли во много раз увеличить свою производительность, весы снабжаются демпферами — воздушными тормозами, мгновенно устраняющими все колебания воздуха, раскачивающего чашечки. 12 200 весов — показательнейшая цифра первой пятилетки. Она ярко подчеркивает, какие выросли у нас сложные современные предприятия, которые предъявляют высокий спрос на подобные микроскопические измерения.
 |
| Мы научились давать прогноз погоды не только из своей лаборатории, но и на расстоянии. Одно из интереснейших открытий сделано в СССР на полгода раньше, чем в Германии. Радиозонд проф. Молчанова несет „службу погоды" совершенно самостоятельно и независимо от своего хозяина. Этот прибор автоматически составляет на высоте климатическую характеристику района и посылает об этом сведения радиосигналами в кабинет профессора, где приемник настроен на аналогичную длину волны. |
Теперь возможно себе позволить не только подражать иностранным образцам, но изменять привычные конструкции, вносить существенные исправления. Интересным и оригинальным экспонатом этого отдела являются одночашечные весы И. Д. Менделеева (сына знаменитого химика).
90 организаций, трестов, заводов, артелей представляют сегодня на выставке советскую культуру точности. Она здесь в 20 самых различных отделах. На динамометрах, испытывающих прочность ткани,— наша советская марка. Такая же и на динамометрах, измеряющих силу мышц человеческой руки.
Аппараты, определяющие текучесть крови, цейт-реле, автоматически выключающее рентген после съемки, прозрачные призмы из исландского шпата для телевидения и звукового кино, автомобильный спидометр, отсчитывающий километраж, стереоскоп, термопары, гальванометры— весь богатейший ассортимент приборостроения— блестящий показатель наших успехов в точности.
Но эта культура точности не только в этих приборах.
На ЧТЗ есть гидравлические расточные станки Эксцелла и фирмы Бекера, полировочные станки для цилиндров Хиле-Верке, на Уралмаше—крупнейшие строгальные—Вальдрих, Фрорип, токарные Вагнера. Это те хитрые машины, которые т. Каганович называл станками «с высшим образованием».
Они нам добывают невидимые глазом, но обязательные точности. Бороться за долговечность, за молодость этих машин и приборов — значит стоять на страже точности.
Овладеть передовой техникой для молодежи, работающей на этих станках, значит прежде всего беречь ценнейшее оборудование, знать все принципы ухода за ним, учиться пользоваться точными приборами, воевать за их применение.
И тогда экспонаты, которые умножатся после выставки на заводах, фабриках, институтах, будут действительно верным залогом дальнейшей высококачественной работы социалистической индустрии.
Комментариев нет:
Отправить комментарий