Территория революции

В России начало XX века ознаменовалось невиданным доселе размахом борьбы народных масс с самодержавием. 1901 год — политическая стачка рабочих Обуховского завода, переросшая в баррикадные бои с полицией и войсками. 1902 год — выступления крестьян, охватившие более 340 сел и деревень Украины и Поволжья. 1903 год — всеобщая стачка рабочих юга России. 1904 год — бакинская стачка рабоочих-нефтяников, поддержанная пролетариатом города. 9 января 1905 года в ответ на расстрел войсками петербургских рабочих в столице вспыхивают вооруженные столкновения с войсками. Таким было развитие событий в канун революции 1905 — 1907 годов, которую В. И. Ленин назвал «генеральной репетицией» Великого Октября.

«Эта революция побудила к политической жизни широчайшие массы рабочих и крестьян, другие слои населения, ознаменовала начало нового исторического периода», — говорится в постановлении ЦК КПСС «О 80-летии революции 1905—1907 годов».

БОРИС ГАВРИЛОВ, кандидат исторических наук

Возникновению революционных настроений на флоте способствовало не только жестокое обращение части офицерства с «нижними» чинами. Уже со второй половины XIX века, с появлением паровых, бронированных кораблей, правительство стало призывать на флот квалифицированных рабочих для обслуживания механизмов боевых кораблей, не менее сложных, чем заводские. «Характерно, что вождей движения давали те элементы военного флота и армии, — подчеркивал В. И. Ленин, — которые рекрутировались главным образом из среды промышленных рабочих и для которых требовалась наибольшая техническая подготовка».

Эскадренный броненосец «Князь Потемкин-Таврический»
в 1905 году на севастопольском рейде.

В 1905 году только на Черноморском флоте матросы из рабочих составляли 27,97% личного состава. Однако на «Потемкине» к моменту восстания рабочая прослойка была меньше — многих моряков-революционеров списали на берег и заменили новобранцами. Их рассчитывали вовлечь в революционную деятельность потемкинцы, члены РСДРП, чьей деятельностью руководил Центральный флотский комитет («Централка»), связанный с Се-

вастопольским городским комитетом РСДРП. Надо сказать, что годом раньше в каждом из девяти флотских экипажей насчитывалось по 200—300 членов социал-демократических кружков, и командующий флотом вице-адмирал Г. П. Чухнин доносил морскому министру, что «против тайной организации мы совершенно бессильны!».

В апреле 1905 года III съезд РСДРП принял резолюцию о подготовке вооруженного восстания, после чего «Централка» разработала детальный план выступления флота, приурочив его к осенним маневрам. Однако 7 июня начались волнения солдат севастопольского гарнизона. Чухнин решил изолировать эскадру, выведя ее из Севастополя в море, и, как уже говорилось, списал на берег «неблагонадежных» (только с «Потемкина» до 300 матросов). Узнав об этом, «Централка» созвала 10 июня сходку представителей кораблей и частей, на которой восстание перенесли на 21 июня, когда флот соберется для стрельб у Тендровской косы.

Первым туда отправили самый новый и мощный корабль флота — броненосец «Князь Потемкин-Таврический». Командир корабля, капитан 1-го ранга Е. Н. Голиков, не знал, что еще в октябре 1904 года матросы-революционеры, возглавляемые двадцативосьмилетним комендором Г. Н. Вакулинчуком, начали непосредственную подготовку восстания. В ночь с 10 на 11 июня потемкинцы письменно попросили «Централку» предоставить честь выступить первым их кораблю. «Централка» согласилась, но предложила подождать до прихода к Тендре эскадры. 12 июня на тайном совещании 80 потемкинцам предстояло решить последние детали восстания, но внезапно 40 из них списали на берег...

Утром 13 июня, когда «Потемкин», сопровождаемый связной миноноской № 267, подошел к Тендре, выявилась нехватка провианта для команды (видимо, сказалась спешка с отправкой броненосца). За ним в Одессу отправился на миноноске ревизор мичман А. Н. Макаров. В городе, охваченном всеобщей забастовкой, найти продовольствие было нелегко. Матросы предложили мичману взять мясо из флотских холодильников, но тот приобрел его «по сходной пене», и в 4 ч 14 июня миноноска вернулась к «Потемкину». От ее команды и своих товарищей, сопровождавших ревизора, потемкинцы узнали о событиях в городе, и некоторые из них потребовали поднять восстание и идти на помощь одесскому пролетариату. С трудом большевики уговорили товарищей действовать по плану «Централки», ограничившись пассивным протестом — отказом от обеда из негодных продуктов.

Но командир, видимо, не сознававший серьезности обстановки, вздумал проучить «бунтовщиков». Выстроив экипаж на юте, он предложил желающим обедать перейти к кормовой башне. Вышли сверхсрочники и несколько унтер-офицеров. Командир вызвал караул. Разгадав провокационную затею Голикова, перешли к башне матросы-социал-демократы, за ними потянулись остальные. Тогда старший офицер И. И. Гиляровский и вахтенный начальник прапорщик Н. Я. Ливенцев остановили около 30 моряков, не успевших перейти к товарищам, и приказали принести брезент. Это означало расстрел...

— Братцы! Что они делают с нашими товарищами?— не выдержал машинный унтер-офицер A.Н. Матюшенко. — Забирай винтовки и бей их!

Матросы ринулись на батарейную палубу, расхватали из пирамид винтовки, достали несколько обойм, припрятанных за иконой Николая-угодника.

— Что вы хотите? — растерянно спросил минный офицер, лейтенант B. К. Тон.

— Свободы!

Остававшийся на верхней палубе Матюшенко метнул штык в командира, тот увернулся.

— Слушай, Голиков, будешь висеть на ноке! — крикнул Матюшенко и бросился за оружием.

Вакулинчук заметил, что Гиляровский, выхватив винтовку у караульного, взял на прицел переходной мостик, на который выбегали матросы, и решил разоружить старшего офицера. Но сзади в голову Вакулинчуку дважды выстрелил караульный начальник квартирмейстер А. Я. Денчик, а Гиляровский поразил матросского вожака пулей в грудь, и тут же был убит Матюшенко. Вакулинчук нашел силы встать, чтобы пройти в лазарет, но, потеряв сознание, упал за борт. Его подобрали гребцы шлюпки, стояв-

шей у борта броненосца, отнесли в лазарет. Там Вакулинчук скончался.

Восставшие захватили корабль, потеряв четырех товарищей. Столько же моряков получили ранения. Из 24 офицеров было убито семеро отъявленных реакционеров, остальных арестовали, через четыре дня отправив на берег и снабдив деньгами «на дорогу». Пощадили и виновника событий, мичмана А. Н. Макарова. Кстати, вечером 15 июня потемкинцы захватили в Одессе гидрографическое судно «Веха». Часть его команды потребовала выдать офицеров, но потемкинцы ответили, что месть отдельным лицам не является революционной необходимостью, а теперь, когда на «Вехе» воцарилась свобода, стала бессмысленной. Столь же гуманно относились к своим противникам и революционные матросы в 1917 году...

Инженер-механик, поручик А. М. Коваленко перешел на сторону восставших, за ним последовали еще три офицера. Одного из них, прапорщика Д. П. Алексеева, назначили (без его желания) командиром.

Но вернемся к событиям 14 июня, Миноноска № 267, на которой было мало революционеров, пыталась уйти, но предупредительные выстрелы заставили ее вернуться. В 14 ч оба корабля взяли курс на Одессу. Там потемкинцы связались с городским комитетом РСДРП, но тот, ослабленный арестами, не мог оказать им большой помощи.

Похороны Вакулинчука в Одессе превратились в грандиозную политическую демонстрацию. Одесские большевики предложили восставшим высадить десант, чтобы вместе с рабочими захватить город, но те решили дождаться эскадры.

Вечером 15 июня власти организовали погром портовых складов уголовниками, действовавшими под опекой полиции, и под предлогом борьбы с ними военное командование открыло огонь по одесситам, собравшимся приветствовать «Потемкин». Только по официальным данным, было убито около 1260 человек. Узнав об этом, а также о том, что в городском театре заседают высшие армейские чины, санкционировавшие расстрел, потемкинцы решили наказать карателей и в 19 ч 05 мин сделали два выстрела фугасными и бронебойными снарядами, правда, не попавшими в цель. Не имея плана Одессы и опасаясь причинить вред горожанам, моряки прекратили обстрел, а десант перенесли на утро. Но 17 июня к Одессе подошла эскадра, посланная на усмирение восставших. Однако ее моряки отказались стрелять по «Потемкину», а броненосец «Георгий

Победоносец» даже перешел на время на сторону восставших.

Выступили противники восстания и на «Потемкине», уговорив моряков (среди них, как мы знаем, было немало новобранцев) идти в Румынию за углем и продовольствием. У читателя может возникнуть вопрос — почему же эскадра не поддержала мятежный корабль? Дело в том, что перед выходом в море Чухнин устроил основательную чистку от «неблагонадежных». Например, на броненосце «Ростислав» осталось только 10 социал-демократов.

В море большевики вновь взяли верх. 18 июня в Констанце моряки передали иностранным консулам обращения «Ко всему цивилизованному миру» и «Ко всем европейским державам», в которых провозгласили восстание составной частью общероссийской революции.

В. И. Ленин высоко оценил значение этих документов.

Румыны категорически отказались продать потемкинцам уголь, воду и продовольствие и предложили сдать им броненосец. Тогда команда постановила идти к Кавказу, чтобы соединиться с солдатами в Батуме и восставшими крестьянами Гурии. Уголь решили раздобыть в Феодосии.

«Я иногда с невольным любопытством наблюдал в течение этого двухсуточного перехода оригинальную жизнь нашей вольницы под сенью вымпела, андреевского флага и красного знамени, — вспоминал А. М. Коваленко. — Раздается, например, обычный на военном судне звук дудки вахтенного унтер-офицера, и вслед за этим слышится совсем уж необычная команда: «Комиссии собраться в адмиральском помещении на заседание».

Дело в том, что после восстания матросы избрали из наиболее грамотных, авторитетных и преданных революции товарищей судовую комиссию. Точный состав ее неизвестен, но установлено, что руководили ею большевики. Судовая комиссия поддерживала на корабле строжайшую дисциплину — броненосец ежедневно убирали, проверяли механизмы и оружие, проводили учебные тревоги. При заходе в румынский порт «Потемкин» соблюдал морской дипломатический этикет. Все это свидетельствует о том, что восставшие считали себя частью флота новой, революционной России. Кстати, решением судовой комиссии на офицерские посты были назначены матросы, которые отчитывались перед командой за свою деятельность. Так было и в 1917 году, когда боями с кайзеровским флотом руководил «невидимый адмирал», матросский Центробалт.

«Потемкин» вошел в Феодосию утром 22 июня. Здесь, на корабле, впервые подняли революционное знамя с лозунгами «Свобода, равенство, братство» и «Да здравствует народное правление!» — до сих пор броненосец плавал под андреевским флагом и красным сигнальным флагом Н, означавшим «веду огонь». Уголь в порту был, но при попытке получить его потемкинцев обстреляли войска. Лишенные поддержки, оставшись без угля, пресной воды и продовольствия, восставшие вернулись в Констанцу.

«Броненосец «Потемкин» остался непобежденной территорией революции, — подчеркивал В. И. Ленин, — и какова бы ни была его судьба, перед нами налицо несомненный и знаменательнейший факт: попытка образования ядра революционной армии».

...Румыния вернула корабль царскому правительству» которое поспешило переименовать его в («Пантелеймон». Изменилось название броненосца, но он остался верным революционным традициям: когда в ноябре 1905 года в Севастополе вспыхнуло восстание, пантелеймоновцы немедленно примкнули к нему и сразу же подняли красное знамя.

Немногие знают, что в восстании 14 июня на «Потемкине» участвовали 13 матросов с крейсера «Варяг», переведенных после знаменитого боя под Чемульпо на Черноморской флот, что после разборки броненосца одна из его башен главного калибра была установлена на острове Березань и осенью 1941 года краснофлотцы вели огонь из орудий легендарного корабля по гитлеровским войскам.