Сто двадцать лет тому назад, 4 июля 1819 г., два парусных шлюпа — «Восток» и «Мирный» — под командой капитана второго ранга Фаддея Беллинсгаузена, командира шлюпа «Восток», и лейтенанта М. П. Лазарева, командира шлюпа «Мирный», отплыли из Кронштадта к Южному полюсу. Это было выдающееся в истории мореходства плавание. Небольшие морские суда под водительством бесстрашных русских капитанов находились пятьсот двадцать семь дней под парусами. Экспедиция достигла 69°53' южной широты, шесть раз пересекла Полярный круг и открыла двадцать девять островов.
Труды отважных исследователей мало кому известны, а между тем это одна из героических эпопей русского флота. В конце прошлого года в руки автора этих строк попали записки участника экспедиции к Южному полюсу, матроса первой статьи Егора Киселёва. Дневник этот очень любопытен, но, к сожалению, краток. Мы приводим лишь выдержки из него. Заинтересовавшись находкой, автор потратил много времени и труда, отыскивая в архивах материалы об этом замечательном походе.
Иллюстрации к очерку взяты из альбома участника плавания академика живописи П. Михайлова.
Капитан Фаддей Беллинсгаузен
23 мая 1819 г. через Московскую заставу в Петербург спешно проследовала почтовая кибитка. В кибитке сидел морской офицер. Несмотря на длительное путешествие, на коричневом от загара крупном, мясистом лице его, украшенном выгоревшими каштановыми бакенбардами и усами, не было и следа усталости. В Петербург моряк въезжал с неохотой. Хотя север был его родиной, но за семь лет пребывания на Чёрном море он привык к югу.
Заехав на квартиру и быстро переодевшись, офицер поспешил в адмиралтейство, где тотчас же был принят морским министром, адмиралом маркизом де-Траверсе.
— Капитан Беллинсгаузен, весьма рад вашему прибытию, — встретил вошедшего де-Траверсе. — Государю императору угодно препоручить вам, начальство над двумя шлюпами — «Востоком» и «Мирным», которые назначаются для открытий в южных больших широтах и плавания вокруг Южного полюса. Все инструкции получите потом. А сейчас вам надлежит отправиться в Кронштадт; шлюпы уже там.
В описываемое нами время капитану Фаддею Беллинсгаузену было без малого сорок лет. Он родился на острове Эзеле 18 августа 1779 г. Десяти лет был отдан в Морской кадетский корпус. После окончания его получил чин мичмана и в 1803 г. на фрегате «Надежда» под командой известного мореплавателя Крузенштерна отправился в первое кругосветное плавание.
Молодой мичман оказался превосходным моряком. В экспедиции Крузенштерна он занимался составлением карт и так преуспел в этом деле, что вскоре после возвращения был послан на Чёрное море для производства гидрографических работ. На Чёрном море Беллинсгаузен пробыл семь лет, плавая в качестве командира на фрегатах «Минерва» и «Флора».
Прибыв в Кронштадт, капитан Беллинсгаузен немедленно направился к шлюпам и сразу же с головой погрузился в подготовку и снаряжение экспедиции. Новенькие, почти одинаковые суда, не испытавшие морских бурь, мирно стояли в Кронштадтском порту. «Восток» был построен на Охтинской верфи, а «Мирный» — в Лодейном поле. Оба шлюпа были сделаны из соснового леса, без каких бы то ни было специальных креплений и обшивок. Каждый был вооружён четырнадцатью трёхдюймовыми пушками и шестью карронадами.
Капитан Беллинсгаузен в первую очередь распорядился обшить суда медными листами и сменить сосновые рули и снасти на дубовые.
К концу июня весь экипаж был набран. На шлюпе «Восток» шло сто семнадцать человек; на шлюпе «Мирный» — семьдесят два человека.
Выбирая Лазарева командиром шлюпа «Мирный», капитан Беллинсгаузен не ошибся. Лейтенант Михаил Лазарев, несмотря на свою молодость, слыл прекрасным офицером. По опыту он был моряком такого же класса, как и сам начальник экспедиции.
Лазарев четыре года служил волонтёром на английских военных судах, а после возвращения из Англии командовал судном «Суворов», на котором совершил отважное трёхлетнее кругосветное плавание.
Кроме морских чинов и матросов, в экспедиции принимали участие экстраординарный профессор Иван Симанов, академик живописи Павел Михайлов, штаб-лекарь Яков Берх и медико-хирург Николай Галкин.
После того как все столярные и слесарно-кузнечные работы были закончены, началась погрузка провизии и снаряжения. В трюмы шлюпов грузилась солонина, квашеная капуста, сухари, сухой бульон, одежда, порох, огнестрельные снаряды, научные и ремесленные инструменты.
4 июля в шесть часов вечера при свежем ветре шлюпы снялись с якоря и под громкие крики провожающих, собравшихся на бастионах Средней и Купеческой гаваней, отплыли в дальний путь,
Без натуралиста
Месяца июля 1819 года 12-го пришли в Копен Гайн; тут мы стояли одну неделю.
Месяца июля 1819 года 29-го пришли в Англию в город Портсмот и тут мы стояли один месяц, наделали глухие борта в шлюпе и свидались с шлюпами «Камчаткой» и «Кутузовым»,
(Из «Памитника» матроса Егора Киселёва.)
Капитан Фаддей Беллинсгаузен мрачно расхаживал по командирской каюте. Над письменным столом висели портреты Петра I и Джемса Кука. Пётр I и англичанин Джемс Кук были во всем примерными людьми для капитана Беллинсгаузена. На столе лежала стопка книг Джемса Кука на английском и русском языках: «Описание жизни и всех путешествий английского морехода капитана Кука»; «Путешествие к Южному полюсу»; «Путешествие в южной половине земного шара и вокруг оного в 1772—1775 гг.» и др.
Капитан Беллинсгаузен мысленно сравнивал своё положение с положением Джемса Кука. У англичанина тоже было два корабля; прекрасные суда для плавания во льдах. Шлюпы капитана Беллинсгаузена были мало приспособлены для арктической экспедиции. Джемса Кука сопровождали превосходные учёные: астроном Бейли и натуралист Андерсон. У капитана Беллинсгаузена был только один астроном, натуралиста не было.
Министр просвещения определил в экспедицию натуралистов немцев Мертенса из Галле и доктора Кунце из Лейпцига. Оба должны были прибыть к 12 июля в Копенгаген. Но вместо них пришло письмо, в котором они отказывались от участия в экспедиции якобы потому, что им был предоставлен малый срок для подготовки.
Капитан мрачно смотрел в открытый иллюминатор.
— В оном не моя вина, — произнёс он с досадой, — если наши открытия не будут обозрены с научной тщательностью.
Он хотел было написать письмо морскому министру, но передумал и раскрыл объёмистый журнал, куда с точностью заносил свои впечатления. Капитан писал:
«Долгом почту для себя сделать все, чтобы русская наука обрела новые доказательства богатства, кои есть и нам ещё неизвестны на земле. Но у нас нет натуралиста. Мы сожалеем, что не было позволено идти с нами двум студентам по части естественной истории, из русских, которые сего желали, а предпочтены им были неизвестные иностранцы».
Из Копенгагена «Восток» и «Мирный» направились в английский порт Портсмут, чтобы пополнить своё снаряжение.
В Портсмуте русские моряки посетили бриг «Камчатка», который заканчивал кругосветное плавание под начальством знаменитого русского капитана Головнина.
1 августа Беллинсгаузен вместе с Лазаревым отправились на дилижансе в Лондон. Они закупили там секстанты, хронометры и другие инструменты. Известный картограф Аросмит снабдил их картами. В Портсмут командиры вернулись через десять дней. Здесь шлюпы оставались ещё около двадцати дней, пока на них заканчивали плотничные работы.
26 августа корабли подняли паруса и, распрощавшись со Старым Светом, взяли курс на Канарские острова.
Через экватор
После непродолжительной остановки в гавани Санта-Крус русские корабли снялись с якоря и отплыли к берегам Бразилии. Все, кто не был занят, смотрели на берег, на исчезающие белые домики города. Впереди был длинный путь, таящий много испытаний и неожиданностей. Из всех участников экспедиции только один капитан Беллинсгаузен был уже в этих местах.
Дул крепкий ветер, и шлюпы, распустив полные паруса, на четвёртый день пути, пересекли северный тропик и вступили в жаркий пояс. Здесь сразу паруса опали. Тихо раскачиваясь на волнах, суда еле ощутимо двигались вперёд.
На второй день плавания в жарком поясе мореходы увидели стаю ловких, сильных и смелых рыб — бонит. Они быстро крейсировали вокруг шлюпов, видимо не решаясь сразу подойти на близкое расстояние. Но вскоре осмелели и пошли рядом, то опережая, то отставая от кораблей.
Игрой рыб залюбовались все... Неожиданно, когда шлюп ложился на левый борт, на палубу упала рыба с крыльями, а за ней камнем ринулась птица фаэтон. Вслед за тем целая стая рыб выпорхнула из воды и, пролетев некоторое расстояние, снова опустилась в море. За ними мчались быстрее ветра рыбы бониты. Вода по их следу вскипала и бурлила. На летящих рыб ловко бросались птицы фаэтоны и ловили их, как мух.
Присев на раскидной стул, живописец Михайлов быстро водил карандашом по бумаге, и под опытной рукой его, как на туманной картине, появлялись летучие рыбы, падающие камнем птицы фаэтоны и режущие волны рыбы бониты.
Матрос 1-й статьи Егор Киселёв, ширококостный, с большой чёрной бородой, внимательно наблюдал за игрой рыб. Киселёв вёл запись всех примечательных событий, какие случались во время плавания. Тайно от всех из купленной в Копенгагене бумаги сшил он суровыми нитками тетрадку в тридцать два листа и стал вести «Памятник».
Уже несколько дней при слабых пассатных ветрах шлюпы шли вперёд, к экватору, встречая на пути столько поразительных явлений природы, что порой казалось, уж не сказка ли это. В тёмные экваториальные ночи море горело мириадами огней, точно охваченное пожаром. За кормой шлюпов текли настоящие огненные реки. Здесь были бесконечные пространства, населённые фосфоресцирующими моллюсками.
Штаб-лекарь Берх и живописец Михайлов то и дело опускали за борт флагдучный мешок и черпали им светящихся животных, которых Михайлов старательно зарисовывал в свой альбом под рубрикой: «Слизкие животные».
Жара стояла невыносимая. Затем обрушились тропические ливни.
На шлюпах всюду образовалась сырость. Начали подгнивать паруса, такелаж и продовольственные запасы.
Ливни кончились лишь у самого экватора.
18 октября, после двадцатидевятидневного непрерывного плавания, шлюпы пересекли экватор. Начиналась вторая половина пути. Переход экватора был, по старинному обычаю, отпразднован церемонией купания в морской воде.
Капитану Беллинсгаузену был вручён сосуд с водой и кропило, которым он и окропил всех офицеров, учёных и матросов. Затем все получили по стакану пунша и выпили его под пушечный салют.
После перехода экватора подул свежий ветер. На полных парусах, сделав лишь одну задержку для астрономических счислений, корабли взяли курс на Бразилию.
Письмо лейтенанта Л. П.
Месяца ноября 1819 года 2-го пришли в Португальскую Омерику ко острову Абразилия в город Жанеринер (Рио-де-Жанейро). В нем живал сам португальский король со своей свитой царской и обуватели. В городу и по острову все почти арапы и арапки, мало белого народу. Напитки предешевые и материи разные. Есть премножество фрукт, растёт множество сахарного песку и кофию. Стоянка якорная хороша.
22-го пошли в путь к острову Святые Егорию.
(Из «Памитника» матроса Егора Киселёва.)
Бразилия. Рио-Жанейро. 21 ноября 1819 г.
«Завтра с попутным ветром мы отправляемся в неведомые нам страны. Командор решил тотчас же при отплытии от Бразилии обоим шлюпам идти врозь, дабы споспешествовать большему обозрению пространства и новым открытиям. Наше плавание мы будем простирать на юг, к острову Георгия, и дальше, к Южному полюсу.
В Бразилии мы за три недели хорошо отдохнули и обрели свежий вид от фруктов, коих мы потребляем множество, особенно ананасов, которые по вкусу слегка напоминают наши дыни.
 |
| Гавань Рио-де-Жанейро. На заднем плане — горы Сан-Себастьяно. |
Весьма сожалею, что не могу послать Вам вид города и рейда Рио-Жанейро, которые отменно исполнены живописцем Михайловым».
К полюсу
Месяца декабря 1819 года 15-го пришли ко острову Святые Егория, который найден мореходцем Куком и простиранца в долготу 140 милей. Горы привысоки. На горах снег и лёд.
(Из «Памитника» матроса Егора Киселёва).
15 декабря 1819 г., т. е. на двадцать четвёртый день после того, как по приказу капитана Беллинсгаузена на шлюпках были подняты паруса, и они покинули Рио-де-Жанейро, направляясь в Антарктику, экспедиция подошла к островам Валлиса и Георгия.
Здесь, в заливе Гавань Марии, русские моряки встретили два английских китобойных трёхмачтовых судна — «Ниде-Шпинсбелл» и «Мериай», которыми командовали опытные капитаны Бруи и Торт.
Зверобои стояли у островов уже четыре месяца и скоро отправлялись обратно в Англию. Капитан Беллинсгаузен воспользовался оказией и отправил с ними очередное донесение о походе.
Долгие месяцы после этого от экспедиции не было никаких известий. 29 марта 1820 г. шлюп «Восток» пришёл в Австралию, в порт Джексон, и стал на рейде против города Сиднея. Экспедиция Беллинсгаузена скиталась в Антарктике сто тридцать один день.
Изодранный льдами, с разорванными парусами, весь поседевший от морской соли, вошёл корабль в порт. Лица моряков исхудали, на всех лежала печать усталости. Четыре с лишним месяца отважные моряки боролись со льдами, чудовищными штормами и вьюгами.
7 апреля в порт Джексон вошёл и «Мирный», который, по приказу капитана Беллинсгаузена, 4 марта 1820 г. покинул «Восток» и направился для исследования параллели между путями капитана Кука и Фюрно. Это было огромное, никем не исследованное пространство от островов Компании до Южного мыса Земли Ван-Димена.
За сто тридцать один день плавания в Антарктике исследователи шесть раз пересекли Южный полярный круг, открыли три новых острова, уточнили на карте Землю Сандвича, которую Кук принял за остров, тогда как в действительности это была целая группа островов.
Капитан Беллинсгаузен непрерывно вёл большую научную работу. По его приказанию, регулярно измерялись температура и глубина океана. Ежедневно, если позволяла погода, производилось астрономическое счисление по Барродову хронометру и секстантам.
Обязанности натуралистов выполняли штаб-лекарь Яков Берх и живописец Михайлов. Они снимали шкуры с убитых пингвинов, соргонских кур, дымчатых альбатросов и других представителей морской и земной фауны и изготовляли из них чучела. Кроме того, живописец Павел Михайлов зарисовывал в альбом все, что было примечательного.
Но капитан Беллинсгаузен ни на минуту не забывал о главной цели экспедиции.
В инструкции, вручённой ему морским министерством, было сказано:
«Осмотреть те части Южного Ледовитого океана, в которых ещё никто не плавал, проверить положение некоторых островов и, идя на юг до возможно высокой широты, стараться отыскать берега Южного полярного материка, употребив все возможное старание и величайшее усилие для достижения сколь возможно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли. И не оставить сего предприятия иначе, как при непреодолимом препятствии. Ежели подобные усилия останутся бесплодными, то надлежит возобновить свои покушения, не упуская из виду главную и важную цель, для коей экспедиция отправляется, повторяя свои покушения ежечасно как для открытия земель, так и для приближения к Южному полюсу».
Несколько раз Беллинсгаузен пытался пробиться сквозь льды к полюсу. 4 февраля 1820 г. шлюпы достигли 69°6' южной широты и 15°5' западной долготы.
На такой широте не бывал ещё никто. Да и вообще за сорок пять лет, т. е. со времени последнего плавания Кука, ни один морской флаг не развевался в Антарктике. Этот успех, однако, не удовлетворял отважного капитана. Беллинсгаузен хотел двигаться дальше, к таинственной земле Антарктиде, к Южному полюсу. Но льды преграждали путь. Со всех сторон грозили смелым исследователям опасности. Не только льды, но и киты были страшны для кораблей, ведь шлюпы были так малы. Запасы пресной воды и дров истощались.
Полтора месяца суда боролись со льдами. Видя, что дальше пробиться нельзя, капитан Беллинсгаузен отдал приказ кораблям идти в Австралию, но разными путями.
Через тридцать два дня они встретились в порту Джексон, где их ждал заслуженный отдых. Это было 7 апреля 1820 г. Со дня выхода из Кронштадта шёл уже десятый месяц. Из Джексона капитан Беллинсгаузен послал с английским пакетботом своё донесение о стотридцатиоднодневном полярном плавании во льдах Южного Ледовитого океана. Это была первая весть от русских мореплавателей после встречи со зверобоями у островов Валлиса и Георгия.
Матрос Егор Киселёв записал я своём дневнике:
«30-го пришли в новую открытую Зеландию, в город порт Жаксон. Обуватели в городу англичане; по острову живут примножество диких — в лесу, как звери, не имеют никаких квартир, питаются з дерев шишками и рыбой. Есть тоже король, имеет знак у себя на груди, пожалованный английским королём. Наш капитан пожаловал ему гусарский мундир и бронзовую медаль, ожирелья и пару сирег в уши женских».
 |
| Военные пляски жителей Новой Зеландии перед русскими моряками. |
Опять в тропиках
Месяца мая 1820 года 28-го пришли в Новую открытую Зеландию. Тут у Кука съели дикие люди десять человек. Тому назад прошло 42 года, как он был тут и стоял два месяца. И горы привеликие, леса дремучие и живут народу дикого примножество. И народ разрисованный лицо и руки и ноги. И народ пригрубой, платьи носит на себе из травы. И на главах украшения перья из разных птиц и мажутся красной краской, в ушах продетые костяные шпильки и к ноздрям проведены. А питаются больше рыбой. И тут мы стояли 9 дней. Они к нам приезжали раза три. 4-го пошли в путь из Зеландии.
(Из «Памитника» матроса Егора Киселёва.)
Три недели простояли шлюпы «Восток» и «Мирный» в чудесной гавани порта Джексон. За это время участники экспедиции отдохнули и оправились после трудного полярного плавания. Приведены были в порядок и корабли. Учёные экспедиции также не теряли даром времени. На берегу, недалеко от порта, экстраординарный профессор Симанов все три недели вёл в палатке астрономические наблюдения. Штаб-лекарь Берх и медико-хирург Галкин действовали, как натуралисты, им помогал живописец Михайлов. Сам капитан Беллинсгаузен был примером для всех. Он много ходил по лесам, ездил на экскурсии. Возвращаясь на корабль, он приносил с собой песок, камни, корни растений, пойманную птицу. Своей неутомимостью в поисках нового для обогащения русской науки он заражал всех. И каждый участник экспедиции, если видел что-нибудь любопытное, тащил на шлюп.
 |
| Русские моряки в гостях у жителей Новой Зеландии. |
Когда ремонт судов был закончен, капитан Беллинсгаузен решил идти в тропики, к Новой Зеландии, а оттуда направить путь к архипелагам Товарищества и Помоту.
Эти земли, открытые Джемсом Куком, не были ещё изучены, — во многие районы тропической части Великого океана не заходило ещё ни одно судно. Капитан Беллинсгаузен решил их обследовать, так как для похода к полюсу время было неподходящее.
8 мая на мачтах шлюпов взвились гюйсы, с бортов раздались выстрелы из карронад, и вслед за тем, набрав паруса, корабли покинули порт Джексон.
Поход в тропики продолжался четыре месяца. Суда побывали у берегов Новой Зеландии, у островов Товарищества, открытых Куком, у архипелага Помоту и закончили свой путь долгой стоянкой у острова Отанти.
Это было изумительное плавание. Шлюпы были полны этнографическими и естествоведческими коллекциями, а альбом Михайлова обогатился массой рисунков. У экспедиции было много приключений. Капитан Беллинсгаузен прославил русскую науку открытием пятнадцати островов.
9 сентября шлюпы вернулись в порт Джексон и стали готовиться ко второму и последнему походу к Южному полюсу — с запада.
Льды, льды, — не видно горизонта...
Месяца октября 1820 года 31-го пошли из Новой Зеландии.
(Из «Памитника» матроса Егора Киселёва.
Не успели ещё отгреметь выстрелы карронад в знак прощания с портом Джексоном и выхода в последний поход к Южному полюсу, как пошёл дождь. Шесть дней и ночей лил дождь и бушевал ураган. Только 6 ноября прояснилось. На палубу вынесли для просушки вещи, клетки с попугаями и выпустим купленную в Сиднее кенгуру. На кораблях все чувствовали себя радостно. Но уже через несколько дней, по мере продвижения на юг, к полюсу, стало значительно холоднее. 17 ноября подошли к острову Маквари. Здесь в воздухе носились снежинки и дул резкий, холодный ветер.
 |
| Пингвины на острове Маквари. |
28 ноября к вечеру достигли кромки сплошного льда. Путь к полюсу был закрыт.
Капитан Беллинсгаузен приказал идти на восток, держась все время кромки. На пути стали попадаться айсберги, среди которых то там, то сям показывались черные лоснящиеся спины китов. Внезапно около самого шлюпа вздымался столб ледяной воды, выбрасываемой китом, и окатывал всех находящихся на палубе.
3 декабря шлюпы попали в бурю и совершенно обледенели. На такелаже, на парусах лежал двухдюймовый слой льда. Борьба со льдами и ветром продолжалась десять дней.
Новый, 1821-й год исследователи встретили во льдах, стараясь как можно ближе пробраться к полюсу. 10 января экспедиция достигла 69°53' южной широты при западной долготе 92°19'.
В этот день матрос, стоявший на салинге, вдруг закричал:
— Вижу берег!
 |
| Отважные моряки исследуют неизвестные, покрытые льдом острова в Антарктике. |
Но льды не пустили к берегу. При помощи астрономических инструментов землю нанесли на карту. Антарктика была найдена. Этот берег был назван берегом Петра I.
Огибая кромку льда, шлюпы пошли дальше. Вскоре снова увидели землю на 69°9' южной широты и 77°43' западной долготы. Но высадиться было невозможно. Этот берег был назван землёй Александра I.
Сделав ещё несколько попыток пробиться к берегу, встречая всюду непреодолимые льды, капитан Беллинсгаузен отдал приказ возвращаться. Шлюпы были изрядно разбиты, на «Востоке» появилась течь. Суда взяли курс к Новой Шотландии. Эта земля была недавно открыта капитаном Смитом, которого они и застали там за погрузкой убитых им 60 тыс. морских котиков. Исследуя Новую Шотландию, капитан Беллинсгаузен открыл ещё несколько островов и нанёс их на карту.
Из Новой Шотландии шлюпы пошли в Бразилию. 27 февраля 1821 г. корабли вновь бросили якорь в гавани Рио-де-Жанейро. После ремонта они направились через Португалию на родину.
24 июля 1821 г., т. е. через два года и двадцать дней после отплытия в экспедицию, отважные исследователи возвратились в Кронштадт.
Знаменитый английский картограф того времени Аросмит нанёс путь экспедиции Беллинсгаузена на «Всесветную меркаторскую карту», где значатся имена только лучших мореходов: Джемса Кука, Дервиля, Биское, Росса и Кемпа.
Немецкий географ Петерман писал о смелом русском моряке:
«Имя Беллинсгаузена можно поставить наряду с именами Колумба, Магеллана, Джемса Росса и других; с именами тех людей, которые не отступали перед трудностями и воображаемыми невозможностями, созданными их предшественниками; с именами людей, которые шли своим самостоятельным путём и были разрушителями преград...»
Часть Южного Полярного моря в честь отважного русского исследователя названа морем Беллинсгаузена.
Комментариев нет:
Отправить комментарий