Первая в мире женщина — начальник железной
дороги, Зинаида Троицкая восемь лет тому назад сидела за партой школы
фабзавуча.
Фабзавучники делились на практиков и
теоретиков. Девушки любили больше теорию, мальчики — практическую работу в
мастерских. Зина была отличницей и по практике, и по теории. По слесарному
делу, так же, как и по всем предметам, у нее было «отлично». Рассказы
преподавателей о паровозе Зина слушала с увлечением. И когда ей приходилось
отвечать, она умела расцветить сухое описание преподавателя яркими примерами и
сравнениями.
— Котел паровоза, — говорила Зина, — как
чайник. Если в нем нет накипи, вода закипает быстрее. Стенки дымогарных труб
локомотива от накипи утолщаются почти в два раза. Их надо чистить.
Дома, читая Жюля Верна, Зина вспоминала
иллюстрацию в учебнике. В кабине машиниста, так же, как и в комнате капитана
Немо, блестели на небольшом щите десятки циферблатов и рычагов.
В фабзавуче преподаватели жаловались на Зину Троицкую только за одно: большинство лучших контрольных работ фабзавучников по черчению были сделаны руками Зинаиды Троицкой.
*
Окончив на «отлично» фабзавуч, Зина пошла
работать слесарем по ремонту паровозов. Подруги уговаривали ее выбрать работу
полегче: в теплом цехе или тут же, в школе. Работа в огромном холодном депо, в
темных и сырых осмотровых канавах считалась самой трудной и, конечно, не
женской.
Но Зина стояла на своем. С душой романтика и
настойчивостью молодого большевика Зина изучала паровоз в объеме, значительно
большем, чем это нужно было в школе. Еще недавно она увлекалась бесстрашными
путешествиями, приключениями, рассказами о смелых исследователях. В последние
месяцы занятий в фабзавуче она решила, что интересное, захватывающее,
героическое — только в море, на корабле. И Зина мечтала стать капитаном.
Но с первых же дней работы в депо она
постигла, что самое интересное — это быть лучшей в своем деле. Эптон Синклер в
своем романе «Автомобильный король» приводит исторический афоризм: «Видел ты
человека, проворного в своем деле? Он будет стоять перед царями». Читая роман
Синклера, Зина подчеркнула эту фразу. Но задолго до этого она постигла радость
отличной работы, которая у нас в обиходе называется пафосом творчества.
Есть такие «беспокойные» люди — за что бы ни
взялись, все в их руках становится творчеством, во всякой работе они стараются
достичь совершенства. Такой была Зина Троицкая.
В фабзавуче она подросла и возмужала. Ей не
было еще восемнадцати лет, совсем новым был недавно полученный комсомольский
билет, но руки были уже мозолистыми, а беспрерывный грохот в огромном холодном
депо создал привычку говорить громко и двигаться быстро.
В школе Зина имела звание отличницы; в депо ее
называли ударницей — собственно говоря, это было одно и то же. Она любила
работать.
Когда Зина перевыполнила нормы, которые были
установлены для слесарей, она попросила дать ей направление на курсы помощников
машиниста. Но дело с поступлением на курсы не клеилось. Ее отговаривали в депо
и даже на курсах, куда она пошла еще до получения путевки. Пришлось обратиться
за помощью в комсомольский коллектив. Зина была отличной комсомолкой. Она имела
все права на учебу. И она требовала, чтобы в комсомольском коллективе не делали
разницы между девушкой и парнем. С ее доводами согласились. Комсомольцы
настояли на том, чтобы Зина училась на курсах. Путевка была получена, но Зину
предупредили, что на паровоз ее могут не пустить. Есть, мол, такой закон —
женщин на паровоз не пускать.
На первом же уроке на курсах Зина спросила у
преподавателя, почему на паровозе Стефенсона паровозная труба была куда выше
теперешних паровозных труб.
Вокруг Зины стояли тесным кольцом такие же,
как она, слесари в старых, бесцветных комбинезонах. Преподаватель — старший
машинист — подошел к Троицкой и спросил:
— А ты этого не знаешь?
— Знаю, но вы расскажите. Это очень интересно.
И, пожалуйста, про многотрубный котел... Вот мы послушаем.
На полчаса преподаватель отошел от обычной
манеры сухого описания паровозных машин и сразу же увлек свою аудиторию.
Романтика была теперь для Зины тут, на
паровозе. Этой романтикой она сумела увлечь своих товарищей по курсам.
Вечерами, после занятий, Зина работала с отстающими. В ее рассказах паровоз
оживал. Она с увлечением рассказывала, как паровозы росли из года в год и стали
упираться трубой в мосты и виадуки. Кроме того, большая труба создавала
сопротивление воздуху. И вот, от большой трубы в наше время оставили только
жалкий отросток. А чтобы сохранить тягу, необходимую для сильного горения, пар,
приводящий в движение машину, тоже отвели в дымогарную трубу. Использованный
однажды пар служит теперь вторую службу: он всасывает за собой воздух и создает
этим сильную тягу.
— Паровоз — умная машина, — говорила Зина,
объясняя урок своим товарищам. И будущие машинисты с уважением смотрели вверх,
на блестевшие медью углы мощного локомотива. Молодая девушка заражала их своим
энтузиазмом.
Когда на курсах изучали котел паровоза, Зина
принесла старую книжку, в которой приводились инструкции для пассажиров первого
российского поезда в 1838 г.: «Держитесь как можно дальше от машины, так как
тогда в случае взрыва вы имеете шансы отделаться потерей одной руки или ноги;
если же вы будете стоять вблизи паровоза, то вас разорвет на куски. Кроме того,
чем дальше вы находитесь от паровоза, тем меньше сотрясение воздуха, а значит,
и опасность».
И сразу в глазах молодых машинистов вырос
паровоз как совершенная машина, только названием похожая на своих предков.
В апреле 1931 г., восемнадцати лет, Зина
Троицкая отлично окончила курсы и добилась путевки на паровоз — помощником
машиниста. Она, волнуясь, бежала к паровозу, перепрыгивая через шпалы и
перламутровые лужи мазута. Так волнуется молодая актриса перед первым
выступлением на сцене театра.
Подбежав к чумазому маневровому паровозу с
путевкой в левой руке, правой она взялась за поручни.
В окошке паровоза показалось покрытое угольной
пудрой лицо машиниста.
— Ну, — сказал машинист, — чего надо?
 |
| В окошке паровоза показалось покрытое угольной пудрой лицо машиниста. — Ну, — сказал машинист. — Чего надо? |
— Меня послали к вам помощником.
— Есть у меня помощник. Вот! — и машинист
показал на молодого парня, который выглядывал из-за его спины.
Зина пошла обратно к нарядчику. Ее опять
послали к машинисту. Но старик упрямо стоял на своем:
— Идите, барышня, откуда пришли. Ездил я без
бабы всю жизнь, и все.
— Нет, — сказала Зина, — я не уйду. Не такой у
меня характер. Хотите не хотите, а работать на вашем паровозе буду. Вот!
С первых шагов работы на паровозе Зине
пришлось испытать недоброжелательное к себе отношение. Старый машинист хотел
доказать ей, что женщине на паровозе не место. После первого дня работы
машинист сказал:
— Зина, проверь машину. Сдай им, придирам, по
форме.
Зина залезла в канаву и, подняв голову,
вытирала грязные холодные капли черной жидкости, которой истекал паровоз. Перед
ней была вся машина, где все было расположено разумно и тщательно, как в
организме человека. Зина внимательно щупала и выстукивала молотком на длинной
ручке змеевики, трубы и гайки паровоза. Ей доставляло удовольствие копаться в
его внутренностях. А внутренности маневрового паровоза были такими, как легкие
заядлого курильщика на вскрытии: все было покрыто толстым слоем копоти и сажи.
Зина подробно рассказала старому машинисту о
состоянии паровоза. Она не употребляла специальных терминов, не пыталась
блеснуть своей технической эрудицией. Но старик понял, очевидно, что перед ним
машинист «болейщик».
Через несколько дней он на легком перегоне
отошел от окошка и сказал:
— Глаз что-то засорился. Погляди-ка ты, Зинка!
Старик хитрил. Глаза, не мигая смотрели на
помощника. Машинист хотел проверить ее.
У подъездных путей линии извивались, как
кровеносные сосуды под кожей человека. Зина привычным движением пригладила
волосы и крепко сжала холодную ручку крана машиниста. За окошком паровоза
перекликались буфера длинных составов, играли на рожках стрелочники, свежий
ветер сильной струей лился на лицо. Хотелось петь громко, так громко, чтобы
перекричать шум поезда, шум большой станции.
Вот ведь несколько дней назад Зину не хотели
пустить на паровоз, а теперь ее сманивали многие машинисты. Всем хотелось иметь
у себя исполнительного, внимательного и знающего помощника. И тут, в должности
помощника машиниста, как в фабзавуче, как за слесарным станком, Зина получила
славу лучшей. Уже тогда, в дни первых шагов ее подлинно стахановской работы,
Зину спрашивали, какими методами удается ей достичь совершенства. Но объяснить
это было трудно. Ну как, например, сказать людям, что всю свою жизнь она
помнила и следовала прекрасным словам поговорки: «Мудрый человек требует всего
только от себя; ничтожный — требует всего только от других».
Однажды Зина управляла паровозом. Дни работы
на чумазом «Ченке» остались далеко позади. Маленький «ЧН» был сменен на
пассажирский «3-104». Фыркающий паровоз разбрасывал вертлявые искры. За окошком
быстро бежали поля и частые гребешки заборов.
Ветер бежал по гладким волосам, плотнее
прижимал их к голове. Зина смотрела вперед. И вдруг быстрым движением
схватилась за регулятор. Машинист заметил ее резкое движение и включил тормоза.
Зина поспешно подала в котел воду и открыла песочницу. Паровоз недовольно
застонал, заскрежетал металлическими суставами и, замедлив ход, остановился.
 |
| Зина вдруг быстрым движением схватилась за регулятор. Машинист заметил ее резкое движение и включил тормоза. |
Вероятно, в эти минуты пассажиры ругали
сумасшедшего машиниста и терли на лбу ушибленные места. Ругали, конечно, зря,
ибо в нескольких метрах от паровоза, который остановила Троицкая, лежали бревна
и железные балки, упавшие с платформы рабочего поезда.
Когда балки были убраны и поезд пошел дальше,
машинист спросил Зину, какое это у нее по счету происшествие.
 |
| В нескольких метрах от паровоза, который остановила Троицкая, лежали бревна и железные балки, упавшие с платформы рабочего поезда. |
— Первое, — сказала Зина, — но я всегда ждала
его и была к нему готова. И теперь буду ждать.
— Это, — сказал машинист, — в нашем деле —
главное.
*
Вскоре Троицкая перешла от левого окошка
паровоза к правому. Расстояние — два шага. А сколько энергии, упорства и
настойчивости понадобилось для этого двадцатилетней девушке! Ибо у левого
окошка паровоза стоит помощник, у правого — машинист.
Зинаида Троицкая добилась славы отличного
машиниста. Она вернулась на замурзанный маневровый «ЧН». Он был родным братом
первому чумазому паровозу, на котором Зина начала работу помощником машиниста.
Но теперь положение изменилось: Зина была полновластным хозяином на паровозе. И
это свое право она использовала полностью. Старый «Ченк», которому по всем
правилам полагалось уже на покой, омолодился в руках Троицкой. Заблестели
пожарной каской медные части, очистился от накипи котел и дымогарные трубы,
плавной, без толчков и рывков, стала походка, и даже голос как-то приосанился.
Отремонтированный «Ченк» покорно слушался своего
командира. Казалось, он может выполнить любое задание: увеличить скорость,
взять большие нагрузки.
Сдерживали только пресловутые пределы.
Начальник депо говорил Троицкой, что паровоз имеет свои нормы и превышать их
никому не дано. Зина советовалась со старым машинистом, первым своим
наставником. Говорила, что работать можно быстрее, лучше. Старик соглашался, но
рекомендовал слушаться начальника депо. «Не то в «лихачи» запишут, выговор
вкатят», предупреждал он.
Однажды Зину вызвали из комнаты паровозных бригад
к телефону. Она в это время сидела у окна и читала только что полученную
газету. «Если партия, если товарищ Сталин, — прочла она, — посылают нам
товарища Кагановича, значит, железнодорожный транспорт будет выведен на широкую
дорогу побед». Ниже было помешено постановление о назначении Лазаря Моисеевича
Кагановича народным комиссаром путей сообщения. Зина подбежала к телефону с
газетой в руке. Звонил старый машинист.
— Я Троицкая! — сказала в трубку Зина. — А,
папаша, здравствуйте! Знаю, знаю! Только что прочла. Спасибо за поздравление. И
вас поздравляю. Я тоже рада. — И,
положив трубку, пошла в дежурку. Пора было идти на паровоз. Она шла быстро по
путям, встречала товарищей, улыбалась им, махала приветственно рукой.
Теперь все барьеры были сняты. Можно было
работать на полную мощность. Кстати, и поле действия расширилось: Зину перевели
на поездной паровоз. Она открывала большой клапан, крепко сжимала регулятор,
высунув голову в окно. И когда поезд стремительно несся навстречу ветру, Зина
вспоминала смелых ковбоев из книг Майн Рида, которые так же стремительно
неслись вперед, подгоняемые тонким свистом ветра в ушах.
*
В эти дни на трибуну Большого зала
Кремлевского дворца поднялся молодой вихрастый парень в форме железнодорожника.
Сотни лучших людей нашей страны, члены правительства и товарищ Сталин горячо
приветствовали машиниста-комсомольца.
— Я езжу на комсомольском паровозе, — говорил
молодой машинист, — и решил полностью освоить технику, потому что нас этому
учит товарищ Сталин.
Молодой машинист рассказывал, как он удвоил
скорость товарных поездов.
— Мы этого добились, — закончил он свою речь,
— благодаря тому, что у нас на транспорте работает наш железный нарком Лазарь
Моисеевич Каганович, а самое главное — это то, что наш дорогой и любимый вождь
товарищ Сталин дает правильные указания и ведет нас от победы к победе.
Машинисту-комсомольцу аплодировал весь зал.
Улыбаясь, аплодировал вождь. И молодой машинист не мог скрыть своего волнения.
Через три дня на ту же трибуну, с которой
выступал машинист, поднялся вождь. Простыми, ясными, сталинскими словами он
говорил о значении стахановского движения, о новых людях и о ближайших задачах.
Каждая фраза была путевкой к новым победам. С этой путевкой ушел из
Кремлевского дворца машинист-комсомолец Петр Кривонос. С этой же путевкой достигла
новых побед в своей работе и Зинаида Троицкая.
«Когда наша бригада добилась 22416 километров
межпромывочного пробега, — рассказывает Троицкая, — в депо поднялся шум. Об
этом пробеге говорили как о чем-то необычайном. Я же лично убеждена, что любой
машинист, даже средней квалификации, может иметь такие же результаты. Для этого
нужно только соблюдать три основных условия: содержать машину в образцовом
порядке, умело топить и правильно применять антинакипины».
*
Прекрасное знание теории Троицкая применяла на
практике. Пригодились уроки на курсах машинистов, пригодились советы
старика-наставника. Уголь Троицкая забрасывала веером «в раструску», чтобы он
попал на всю площадь топки. Паровозный котел не зарастал накипью, как старое
дупло мхом. В своей работе Троицкая применяла все методы передового машиниста-стахановца
Петра Кривоноса. К работе «машиниста в юбке» начали присматриваться опытные
машинисты.
«Наш паровоз, — писала Троицкая, — водит
местные поезда на участке Москва— Орехово. Между сменами, от прибытия до
отъезда в новый рейс, паровоз 1 час 46 минут находится в основном депо в
Москве. За это время мы должны набрать воды, угля, осмотреть и смазать все
движущиеся части и стать под поезд. У нас в депо многие машинисты тратят больше
двух часов только на одну экипировку паровоза. Бригада нашего паровоза
благодаря слаженности в работе научилась производить экипировку за 30 минут.
Чтобы сократить время на подготовку к
обратному рейсу и не срывать поезд с расписания, я при подходе к Москве
постепенно убавляю огонь. К шлакоуборочной канаве подъезжаю с давлением в 5— 6
атмосфер. Если нет чистильщика на месте, мы его не ждем, не разыскиваем.
Кочегар сам открывает люк, а помощник машиниста в это время пробивает отверстие
для спуска шлака; так что на долю чистильщика остается только чистка поддувала.
Набор угля мы производим без задержек на
угольном складе. Для этого машинист, который сменяет прибывшего, выходит на
работу немного раньше времени, идет на угольный склад и следит за тем, чтобы к
приходу паровоза бадьи были наполнены топливом. Уголь на тендере мы располагаем
в установленном нами порядке. Все смены нашей бригады уже привыкли к тому, что
антрацит лежит в левой стороне тендера, справа — смесь «ПЖ», в канаве — уголь
марки «Г», и сзади мы кладем больше тонны газового угля».
За отличную, стахановскую работу Зинаида
Троицкая была награждена правительством высшей наградой — орденом Ленина.
— Теперь, — говорила Троицкая, — мне надо
работать лучше втройне. Меня воспитал ленинский комсомол, я прошла школу
машиниста на дороге имени Ленина, меня наградили орденом Ленина.
Паровоз Троицкой не «болел», не «прогуливал».
Теперь Троицкая, как аккуратная женщина, занялась украшением своего паровоза. И
впервые в депо увидели локомотив, в котором пол кабины покрыт линолеумом, а
стенки обиты линкрустом.
*
В 1937 г. Зинаида Троицкая была назначена
заместителем начальника депо Москва-Сортировочная, а еще через год —
начальником паровозного отделения Ленинской дороги. Эта дорога имела свое
героическое прошлое. В первом году революции коммунисты-железнодорожники депо
Сортировочная приняли резолюцию:
«Ввиду тяжелого внутреннего и внешнего
положения для перевеса над классовым врагом коммунисты и сочувствующие вновь
должны пришпорить себя и... в субботу сразу отработать 6 часов физическим
трудом, дабы произвести немедленно реальную ценность. Считая, что коммунисты не
должны щадить своего здоровья и жизни для завоевания революции, работу
производить бесплатно. Коммунистическую субботу ввести во всем подрайоне до
полной победы над Колчаком».
Это подлинно большевистское отношение к труду
Ленин назвал «великим почином». Прошло двадцать лет, и на этой же дороге
зародился новый почин, о котором Л. М. Каганович сказал в своей телеграмме
Зинаиде Троицкой:
«Ваш почин опровергает лживую, вредную
«теорию», будто женщины не могут быть машинистами, и практически подтверждает,
что женщина при желании справится с работой на паровозе не хуже мужчины».
Мысль организовать массовое привлечение женщин
для работы на паровозе зародилась у Зинаиды Троицкой давно. Когда ее назначили
начальником паровозного отделения, она начала внимательно присматриваться к
девушкам-железнодорожницам. Однажды, катаясь на лодке со своими
подругами-комсомолками Анной Кошкиной и Марией Федосовой, Троицкая предложила
им учиться на помощников машиниста. Она строго и долго проверяла своих
последовательниц. Ошибка в выборе могла скомпрометировать все большое и важное
дело. А подготавливая двух подруг к работе на паровозе, Троицкая думала уже об
этом большом и важном деле. Аню Кошкину, прежде чем пустить на паровоз, Зинаида
поставила к паровозу: она назначила ее нарядчиком паровоза. Вначале девушкам
помогали опытные инструкторы, и сама Троицкая проверяла, как они усваивают
теорию.
*
30 июля, в традиционный день
железнодорожников, Л. М. Каганович выступил в Московском парке культуры и
отдыха. К сталинскому наркому подошла Зинаида Троицкая.
— Я прошу вас, — сказала она наркому, —
разрешить провести поезд с женской паровозной бригадой.
Разрешение было дано. На паровозе «ЭУ703-92»
Зинаида Троицкая вместе со своими ученицами Аней и Марусей провела тяжелый
товарный состав со станции Сортировочная до станции Куровская, сэкономив против
графика 1 час 17 минут.
Так было положено начало новому движению
женщин-машинистов.
В дни двадцатилетия Ленинского комсомола с
Казанского вокзала отправился пассажирский поезд в Ташкент. Этот необычный
состав вели исключительно женщины. Паровозом управляли Зина Троицкая, Аня
Кошкина и Маруся Федосова. Начальник поезда Коптелова, вагонные мастера Мухина
и Николаенко, поездные электромонтеры Ермакова и Подкопаева, проводники,
кондуктора — все были женщины. И они образцово провели первый женский рейс.
*
По всем железным дорогам нашей страны ширилось
и росло движение женщин-машинистов. На паровоз пошли сотни женщин.
И оказалось, что женщины-машинисты справляются
с работой не хуже мужчин.
Зинаиду Троицкую назначили начальником Московской Окружной дороги. Так недавняя еще фабзавучница, романтик Зина стала первой в мире женщиной — начальником железной дороги.
Комментариев нет:
Отправить комментарий