У нас нет пределов | ТМ 1938-10

З. ФЕДОРОВА, депутат Верховного Совета РСФСР, Фото Н. ПАШИНА

Нет в нашей стране молодого человека, который, достигнув мастерства в работе на станке или в науке, сказал бы: «Вот предел, с меня хватит, это мой «потолок». Нет и не может быть у нас такого человека, потому что самый строй нашей жизни не позволит ему остановиться.

Мой ровесник Евгений Федоров, Герой Советского Союза, депутат Верховного Совета СССР, достиг очень многого. Но разве он скажет, что это его предел, что его перспективы сузились? Разве видит он «конец пути», разве его творческие возможности хоть сколько-нибудь исчерпаны?

Нет, мы воспитаны коммунистической партией и Ленинским комсомолом иначе. Мы привыкли теперь понимать жизнь в нашей стране как стремительное движение вперед всего общества и каждого члена его в отдельности.

Мне двадцать три года. Я комсомолка и кандидат ВКП(б). Прожила еще совсем мало. У меня пока нет «истории». Каждый прожитый год, любое событие мне вспоминается, как будто это было вчера.

Я кончила семилетку в 1931 г. и поступила в фабзавуч завода им. Сталина. Я хотела работать на заводе, и мне нравилось именно автомобильное производство. Я знала, что завод оборудован новейшими заграничными станками, и это меня также привлекло.

Стране очень были нужны квалифицированные кадры. Уже через три месяца после поступления в ФЗУ меня послали на практику в механосборочный цех, в отдел «мотор», в пролет поршней.

Завод продолжал строиться. Я проходила практику во втором механосборочном цехе, когда значительная часть помещения еще стояла в строительных лесах. Работала пока только наша группа поршней. Цех оборудовали станками по мере того, как строители убирали леса. Вся сложность была в том, что завод должен был расширяться, ни на один день не приостанавливая выпуска автомобилей.

Из меня готовили наладчицу станков. Это значит, я должна была изучить на практике все станки, входящие в какую-либо производственную группу. Моя группа станков изготовляла поршни для мотора.

Депутат Верховного Совета РСФСР т. Федорова проводит производственный инструктаж в своей бригаде.

Учил меня хороший мастер, Некрасов.

Шлифовальный станок я освоила довольно скоро, а к концу года уже разбиралась в работе всех станков пролета «поршень». Вскоре я стала наладчицей и уже в 1935 г. рассталась с поршнями для грузовиков: меня перевели в отдел моторов легкового автомобиля ЗИС-101.

Работу по выпуску нашим заводом легковых автомобилей можно сравнить с экзаменом на зрелость, мастерство. ЗИС-101 известен всей нашей стране, всему миру своими благородными формами, изяществом отделки, прекрасным мотором. Наш автомобиль стоит в ряду автомобилей, выпускаемых лучшими фирмами мира. Такие автомобили способен создавать только завод с первоклассным оборудованием, с коллективом, где культура труда находится на высокой ступени. ЗИС-101 свидетельствует не только об успехах нашего завода, но и об успехах всей страны в целом. Производство таких автомобилей возможно только в стране с высокоразвитой промышленностью.

В создании ЗИС-101 участвовали лучшие силы нашего завода. Машина была пущена в производство только после того, как лично товарищ Сталин и руководители партии и правительства осмотрели модель и внесли в нее существенные поправки.

Завод начал осваивать машину.

Меня поставили мастером пролета поршней, поршневых колец и поршневых пальцев.

Внешне моя новая работа мало чем отличалась от прежней: мотор грузового автомобиля также имеет поршневые пальцы и кольца. Но по существу разница была огромной. Детали мотора легковой машины, да и не только мотора, изготовляются с большой точностью. Здесь отклонение от нормы допускается в пределах 2,5 микрона. А микрон — это ведь только одна тысячная миллиметра. Допуски на обрабатываемой детали при такой точности неощутимы для осязания человека, их определяют точнейшие измерительные приборы, работа с которыми — уже целая наука. В деталях грузового автомобиля допуски гораздо больше.

Мне повезло: я пришла на новое место в те дни, когда станки и приборы пролета только устанавливались. Я имела возможность участвовать в монтаже станков, изучать их по мере сборки. Этой работой я занималась с особым рвением, я была убеждена, что знание станков сильно поможет мне в будущем: все неполадки в станках я смогу устранить сама не хуже любого наладчика.

По мере того как устанавливали отдельные станки, я обучала работать на них рабочих своего пролета. Состав рабочих у меня был очень неровный: люди разных способностей, разных навыков. Были и недавние кондитеры, кондукторша трамвая. Были и другие товарищи, впервые попавшие на производство. Новые, очень дорогие станки пугали их: а вдруг сделаешь что-нибудь не так и испортишь станок?

Надо было обучить их обращению с новейшим оборудованием. Я занималась с каждым в отдельности у станка, объясняла его устройство, учила, как пользоваться приспособлениями.

Результаты сказались довольно скоро. В ноябре 1937 г. у меня уже была комсомольская бригада из двенадцати человек; семь из них были стахановцами.

Летом нынешнего года я сама подготовила десять человек к сдаче техминимума. Климова, Беловашкина, Губанова и Соколов сдали экзамен на «хорошо» и «отлично».

Сергей Соколов недавно пришел из Красной армии. Я пригляделась к нему, увидела, что молодой человек проявляет способности к технике, любит станки. Я решила подготовить из него наладчика станков своего пролета. Ставлю его работать попеременно на разные станки. Он осваивает их довольно быстро. Скоро Соколов станет умелым наладчиком.

Осваивать новый пролет было очень трудно. Не хватало квалифицированных рабочих. Гнусные вредители нанесли немалый ущерб производству.

Главный металлург, впоследствии разоблаченный как вредитель, творил грязные дела, где только мог. Например, для литейной серого чугуна он дал неправильный рецепт сплава, и мы, получая заготовки для поршневых колец, производили много брака: кольца после нашей обработки не имели нужной пружинистости.

Я понимала, что это не вина рабочих моего пролета. Мне же постоянно говорили, что они еще плохо освоили станки, что рабочие у нас малой квалификации, все новички, и что брак происходит по нашей вине. Вредители любили прикрывать свои грязные делишки разговорами о «болезнях роста» и т. п.

А брак по кольцам достигал 60 процентов.

Когда был разоблачен главный металлург и рецептура сплава была изменена, брак быстро пошел на убыль. А у станков стояли все те же «новички», «люди малой квалификации».

*

Мой пролет — стахановский. Мы выполняем план на 116—119 процентов. Некоторым читателям эти цифры могут показаться скромными, но надо учесть, что это выработка не одного человека, а коллектива из семнадцати рабочих, работающих на разных станках, с разным успехом. В моем пролете есть рабочие, делающие полторы, две нормы и выше.

Наш пролет считается стахановским еще и потому, что мы, не увеличивая числа рабочих, выполняем программу, неуклонно растущую из месяца в месяц. Было время, когда мы должны были в смену давать по 250 поршневых, масляных и компрессорных колец. Сейчас рабочих осталось столько же, а колец мы даем уже по 400 штук в смену и будем делать еще больше.

Как мы этого добиваемся? Изо дня в день мы совершенствуем работу всего пролета путем многих рационализаторских мероприятий. Люди непрерывно повышают производительность и заставляют станки увеличивать пропускную способность.

Поршневое кольцо, полученное в пролет из литейной серого чугуна, проходит у нас через семнадцать операций. Все операции разнохарактерны, производятся на станках разной сложности.

Как-то я обратила внимание на работу токарного станка МТ-20. На этом станке производится обточка наружного диаметра кольца и проточка масляных канавок. В одну оправку зажимают пять колец, и станок производит нужную операцию. Я установила, что запас мощности станка используется не полностью, он вполне может вместо пяти колец обрабатывать сразу десять. Я заказала оправку на десять колец. Попробовали. Станок продолжал работать так же хорошо. Паспорт станка был исправлен. И если раньше станок давал в смену 400 колец, то теперь он дает 700.

Может возникнуть вопрос: почему 700, а не 800, ведь станок теперь одновременно обрабатывает десять колец вместо пяти? Какие-то секунды уходят на закладку колец в оправку, и в результате 100 колец съедается этими секундами. Я сейчас ищу, как бы уловить эти утраченные непроизводительно секунды, и уверена, что в ближайшем же будущем мы отвоюем у времени эти 100 колец.

Если раньше станок давал в смену 400 колец, то теперь он дает 700

Есть такая операция: на фрезерном станке в кольце вырезается замок. Я подумала, посоветовалась с наладчиком и поставила дело так, что теперь тот же самый станок прорезает замки одновременно на трех кольцах.

Наш пролет осуществил не один десяток рационализаторских предложений, позволивших неуклонно увеличивать выпуск поршневых колец и пальцев.

Обработка поршневых пальцев — процесс значительно более сложный, чем обработка колец. Ответственные операции, например шлифовка и полировка пальцев, производятся на точнейших станках. Эти станки требуют особого ухода: если, например, на полировочный станок будет подана недостаточно чистая вода, станок разладится и даст брак.

На операциях по изготовлению пальца нам удалось провести особо серьезные рационализаторские предложения, вплоть до того, что мы изменили старый технологический процесс и ввели дополнительную операцию.

После предварительной, грубой шлифовки палец попадает в термический цех. Здесь сталь цементируется, то есть поверхности пальца придается нужная твердость, середина же его оставляется мягкой. Из термического цеха мы получаем палец с отремонтированной поверхностью. Этот металлический цилиндр можно сравнить с орехом, у которого мягкое ядрышко и твердая скорлупа. «Ядрышко» нужно обработать: просверлить в пальце по длине его тела отверстия.

По старому технологическому процессу палец из термического цеха поступал на автомат, который должен был просверлить отверстия. Эта операция всегда давала много брака. Быстро притуплялся и ломался инструмент. Основания пальца, «зацементированные» в термическом цехе, обладают такой крепостью, что сверла часто ломаются. От всего этого сложный станок разлаживался, и наладка его занимала много времени.

Я предложила поставить еще один станок — для центровки пальца. Смысл новой операции в том, что сначала высверливается более грубым инструментом направляющая воронка для сложных и дорогих сверл следующей операции.

На автомате, где затем производится развертка отверстий пальца, сами развертки имели прежде специальные канальцы для смазки во время работы. Такой каналец, выходящий к режущей части развертки, вызывал частые поломки. Я предложила изготовить развертки без смазочного канальца, так как станок и без того имеет обильную масляную смазку. Развертка стала несравнимо прочней. Работа станка не нарушалась.

Готовые пальцы надо отполировать. Это делается на станке с особым диском, на который надевают пальцы. Диск вращается между двумя камнями, и пальцы полируются. Но камни быстро изнашивались, их часто приходилось менять.

Причина оказалась простой: тяжелый стальной диск слишком давил на камни. Я посоветовалась с наладчиком, и мы решили стальной диск заменить легким, алюминиевым. Срок работы шлифовальных камней сильно увеличился. Да и сам станок, дорогой и сложный, изнашивается теперь несравненно меньше.

Все эти крупные и мелкие рационализаторские предложения позволяют нам, не увеличивая числа рабочих, выполнять и перевыполнять растущую из месяца в месяц программу пролета.

Есть такая операция: на фрезерном станке в кольце вырезается замок. Его делали у каждого кольца в отдельности.

Я подумала, посоветовалась с наладчиком и поставила дело так, что теперь тот же самый станок прорезает замки одновременно на трех кольцах.

На этом станке прорезаются масляные отверстия в кольцах. Раньше в оправку закладывали только по одному кольцу.

Я предложила сделать специальное приспособление, очень несложное, и теперь станок обрабатывает четыре кольца сразу.

На этом станке производится обточка наружного диаметра кольца и проточка масляных канавок. В одну оправку зажимают пять колец, и станок производит нужную операцию. При этом мощность станка полностью не используется.

Я заказала оправку на 10 колец. Станок продолжал работать так же хорошо. Но теперь вместо прежних 400 колец он дает 700.

Сейчас мы регулярно выполняем план. В июле этого года мы должны были давать в смену по 400 колец — масляных и компрессорных. Но мы вполне уверены, что через несколько месяцев эта цифра безусловно увеличится вдвое. Мы будем упорно бороться и в дальнейшем за честь называться стахановским пролетом.

И все наши успехи, все наши малые и большие победы мы посвящаем славной двадцатилетней годовщине Ленинского комсомола. Мы посвящаем их лучшему другу и учителю советской молодежи, вдохновителю и организатору наших побед — товарищу Сталину.