Овладение жизнью. Вступление

Обычно понимают медицину как науку о больном человеке.

Я отрицаю такое истолкование. Медицина — это наука о здоровом человеке. Она изучает самомалейшие отклонения от нормы в организме именно для того, чтобы со скрупулезной точностью установить облик и качества безупречно здорового человека.

Удел медицины — не застревать в конкретном, пораженном недугом органе. Хозяйство врача — весь человек. Медику вовсе не следует сосредоточивать все свое внимание на микроорганизмах — бактериях, бациллах, микробах. Нельзя неотрывно глазеть только в узкую щель микроскопа. Надо в первую очередь зорко взглянуть невооруженным глазом клинициста на макроорганизм человека в целом.

Наша медицина очень молода. Великие эмпирики античного мира не были медиками. Медицина стала сама собою лишь с той поры, как Клод Бернар вывел ее с убогой тропы лишь аптекарски осмысленного больничного опыта на широчайший простор естествознания. Это относится примерно к 50-м годам минувшего века.

Но на столбовой путь биологии медицина выходит только сейчас.

Только сейчас медицину можно назвать наукой именно потому, что она открывает заветные тайны нормального, здорового организма. Именно в медицинской клинике ряд патологических симптомов открыл нам скрытые, глубоко засекреченные функции отдельных органов.

Например, у человека перестают работать почки. Они прекращают очищение организма от пагубной для него мочевины. И что же, разве неизбежна гибель организма? Нет, оживает скрытая функция желудка. Желудок начинает очищать организм от яда!

Мы раньше полагали, что только печень расщепляет жиры и ассимилирует их. Мы ошибались. Если печень не справляется с первоочередной возложенной на нее задачей, к ней на подмогу поспевают легкие.

Именно благодаря обогащению биологии клиническими исследованиями у нас сейчас появились такие невозможные прежде дисциплины, как клиническая анатомия, клиническая физиология.

Анализ стал повседневным методом медицины с той самой поры, как она стала наукой. Благодаря аналитическому методу началось первоначальное накопление фактов. Но собранные огромные сокровища фактов оставались мертвым и праздным капиталом. Создалось такое парадоксальное положение, при котором излишняя эрудиция затемнила истинное знание. Анализ не был осмыслен синтезом. Синтез отставал от анализа.

Я определяю болезнь как сумму реакций макроорганизма, т. е. человека, на нападающий фактор, на действия агрессора. Характерно, что в политическом обиходе такая реакция называется обороной. Но на оборону способен лишь здоровый организм. Мы глубоко не справедливы и не правы, когда называем силу сопротивления, мощь защитительной реакции на интервенцию агрессора словом «болезнь».

В медицине я призываю уделять вящее внимание предболезненным симптомам, когда агрессор уже подкрался, но еще не совершил прыжка. Надо, чтобы агрессор не застал организм врасплох, неподготовленным. Это называется профилактикой.

Но когда агрессор уже напал, уже вторгся, — надо бить его всюду, где он появляется. Бить метко и без всякой пощады! Советская медицина делает это прекрасно. Ориентиром в ней должен служить не патологический фактор агрессии, то, что мы поныне еще называем болезнями, а оборонительное могущество человеческого организма, то, что мы и сейчас называем и впредь с уважением будем называть здоровьем.

Заслуженный деятель науки проф. М. П. КОНЧАЛОВСКИЙ.