ИВАН ПЕТРОВИЧ КУЛИБИН

T. КАРАВАЕВА

10 апреля 1735 г. в семье нижегородского посадского человека Петра Кулибина родился сын Иван. Петр Кулибин торговал мукой. Справляться одному в лабазе и зазывать покупателей было довольно трудно. В сыне он видел своего будущего помощника.

Сам Петр Кулибин был неграмотен, но сыну решил дать «образование». Девятилетний Иван стал бегать к дьячку; выучившись читать и бегло считать на счетах, он, по мнению отца, был вполне подготовлен к торговому делу.

Но отец просчитался в своих расчетах: не вышло из Ивана хорошего помощника, не любил он торговли. В свободную минуту он прятался за мешками с мукой или убегал в сад и мастерил там из палочек и дощечек разные диковинные штуки и игрушки. Отец бил его за это, ломал все его флюгера, мельницы, толчеи, но мальчик был упорен и снова мастерил еще более замысловатые вещи.

Двенадцатилетний мальчик построил в саду на ручье игрушечную водяную мельницу, которая действовала совсем как настоящая, и самодельные каменные жернова с успехом мололи зерно.

Через два года более сложное гидротехническое сооружение вышло из-под рук Ивана и впервые примирило его с отцом. Был у них в саду небольшой пруд со стоячей гнилой водой. Иван решил сделать его проточным. Он соединил пруд канавкой с чистым ручьем, устроил солидную плотину с шлюзами, и в результате вода в пруду стала чистой, и рыба в нем перестала дохнуть.

Иван много читал, особенно увлекался Ломоносовым. Судьба ученого-самоучки была близка мальчику, и он хотел ему подражать.

Больше всего Ивана интересовала техника. Каждый вновь увиденный механизм вызывал у него одно желание — узнать, как он устроен.

В его родном городе, Нижнем-Новгороде, на Строгоновской колокольне были большие часы с боем, вызывавшие у Ивана постоянное восхищение. Он подолгу просиживал на этой колокольне, желая мысленно проникнуть в сложный механизм часов. Но разгадать их тайну он не мог.

Однажды, зайдя к соседу, он увидел на стене только что привезенные из Москвы деревянные часы. Восторг его и преклонение перед «механизмом» были настолько велики, что сосед разрешил ему взять эти часы на два дня домой. Изучив механизм и срисовав все части, Кулибин решил сам сделать такие часы. Но его постигла неудача: вырезанным при помощи простого ножа колесикам и другим частям не хватало точности, — собранные часы не пошли.

Необходимых для этого дела инструментов в Нижнем купить было негде. Но Ивану Кулибину помог случай. Городской ратуше нужно было послать в Москву кого-нибудь из посадских людей по судебным делам. Наиболее грамотным из всех оказался 16-летний Иван Кулибин. Приехав в Москву, он в первый же день познакомился с одним часовщиком и все свободное время проводил в его мастерской. Часовщик в несколько дней обучил талантливого ученика часовому делу и продал ему свое старое поломанное оборудование: резальную машину и лучковый токарный станок.

Вернувшись домой, Кулибин сразу же починил машину и станок и принялся за работу. Появление первых его деревянных часов с кукушкой превратилось в шумное событие в Нижнем Новгороде. Кулибина быстро завалили заказами. Освоившись с этой работой, он решил идти дальше и начал делать медные часы. На вырученные деньги он купил карманные часы, разобрал их и сам смастерил такие же.

В 17 лет он был единственным часовщиком в Нижнем. Заказов было так много, что Кулибин, даже взяв помощника, сидел над ними дни и ночи. Но работа простого ремесленника его не удовлетворяла: он был в душе изобретателем, а на творческую работу у него не хватало ни времени, ни средств. Отец его умер, и на руках Ивана Петровича осталась большая семья.

Мысль Ивана Кулибина постоянно работала над различными усовершенствованиями и новшествами. Так, однажды возникла у него идея сделать небольшие часы с «репетициями», как тогда называли различные представления. Но мало того что работа над такими часами потребовала бы массу времени, материалами для них должны были служить золото и серебро. Все это было не под силу Кулибину, и, опечаленный, он однажды рассказал о своей несбыточной мечте своему приятелю, купцу Koстромину. Последний быстро смекнул, что и ему может быть польза от осуществления такой удивительной вещи, и предложил Кулибину следующее: часовщик отказывается от всех посторонних заказов, переезжает со всей семьей и подмастерьем жить к купцу на всем готовом, купец дает ему средства на все необходимые материалы и инструменты, а когда часы будут готовы, они вместе отвезут их в подарок царице. Кулибин согласился на эти условия и принялся за работу.

Для изготовления огромного количества мельчайших деталей замысловатых часов у Кулибина готовых инструментов не было. Их тоже приходилось изобретать и мастерить самому. Вдвоем с подмастерьем Пятериковым они становились то слесарями, то столярами, то лепщиками, то литейщиками. Работа подвигалась медленно, часто встречались различные осложнения, да, кроме того, живой ум Кулибина не мог не откликаться на появлявшиеся в то время технические новинки, и он на время забывал свои часы. Так, однажды он узнал, что в Нижний привезли из-за границы электрическую машину. Кулибин сейчас же пошел на нее посмотреть, подробно ознакомился с ее устройством и решил сам сделать такую же. Эта машина отняла у него много времени, так как не только металлические части, но даже стекло для диска ему пришлось отливать самому. Наконец, машина, ни в чем не уступавшая заграничной, была готова. Это была первая электрическая машина, сделанная в России.

В другой раз он увидел телескоп и микроскоп, тоже привезенные из-за границы. И опять он принялся сам делать такие же аппараты.

Вся трудность заключалась в том, что у Кулибина не было нужных знаний, и ему самому каждый раз приходилось «открывать Америки», давно уже открытые другими. Он опытным путем доходил до различных физических и химических законов, сам придумывал метод расчета и благодаря своей гениальной интуиции разрешал труднейшие механические задачи.

Для изготовления сложных оптических приборов нужны прежде всего специально отшлифованные стекла. Поэтому Кулибин начал с того, что смастерил шлифовальный станок и научился шлифовать чечевицы. Затем он сделал себе лупу и по собственным чертежам и расчетам приступил к изготовлению микроскопа. Вогнутое зеркало привезенного из-за границы телескопа было сделано из особого металлического сплава, который являлся секретом английского мастера. Кулибин начал сплавлять разные подходящие металлы в различных пропорциях. Долго тянулись эти опыты, и, наконец, получился сплав, «твердостью и белостью сходственный с аглицким». Долго не давалась также и полировка, пока Кулибин не попробовал полировать на медной форме, натирая ее сожженным оловом и деревянным маслом. Результаты получились прекрасные, и английский секрет был разгадан нижегородским самоучкой.

Сделав микроскоп и телескоп и продемонстрировав их нижегородской публике, Кулибин опять принялся за часы, которые были для него как бы опытной моделью всего механического искусства.

В 1767 г. в Нижнем-Новгороде остановилась проездом Екатерина II. В числе городских «диковинок» ей был представлен Иван Петрович Кулибин со своими изобретениями. Она с ним «милостиво» беседовала и велела привезти в Петербург часы, когда они будут готовы.

Наконец, в 1769 г., после трехлетнего упорного труда, знаменитые часы «яичной формы» были готовы. Их механизм состоял из тысячи отдельных деталей, а вся величина часов не превышала гусиного яйца. С одной стороны художественно оформленного футляра был циферблат, серебристый звон отбивал часы, половины и четверти, а в конце каждого часа с другой стороны футляра распахивались дверки, и крошечные серебряные человечки исполняли замысловатые «репетиции» под мелодичную музыку. В разное время дня музыка играла три различные вещи. Стрелки можно было переводить, и, таким образом, в любое время часы могли играть по желанию одну из этих вещей.

Кулибин был очень музыкален: он хорошо пел, играл на гуслях, а впоследствии еще и на клавесинах; поэтому музыку для часов он тоже подбирал сам.

В этом же году Кулибин и Костромин отвезли свои часы, а также электрическую машину, микроскоп и телескоп в Петербург и подарили все это Екатерине. Оба они были награждены тысячью рублями, а Кулибин, кроме того, был оставлен при Академии наук механиком с жалованьем в 300 рублей в год «при казенной квартире».

Для Кулибина начался новый этап жизни, на который он возлагал много надежд.

*

Работа при Академии была нетрудная. Он принял на себя обязанность: «иметь главное смотрение над инструментальною, слесарною, токарною, столярною и над тою палатою, где делаются оптические инструменты, термометры и барометры, чтобы все работы с успехом и порядочно производимы были, и делать не скрытое показание академическим художникам во всем том, в чем он сам искусен». («Москвитянин» № 22, ноябрь 1854 r.)

Первые пять лет из-за отсутствия средств Кулибин не мог заняться в Академии ничем серьезным. Он чинил часы, устраивал фейерверки во дворцах, придумывал разные мелкие бытовые усовершенствования.

Зато в свободное от работы время Кулибин мог пользоваться оборудованием академических мастерских для своих изобретательских целей.

Однажды он прочел в газете, что Лондонская академия объявила конкурс на проект одноарочного моста через Темзу. Это объявление совпало с давнишней мечтой Кулибина о постройке такого моста через Неву, так как жители Васильевского острова весной и осенью, когда плавучий мост снимали, оставались совсем отрезанными от остальных частей города. Этот мост, по его мнению, должен был быть не разводной, а постоянный, и такой высоты, чтобы под ним свободно проходили суда.

Кулибин засел за работу, и вскоре у него были готовы проект и маленькая модель такого моста.

Кулибин сам придумал способ вычисления тяжести, которую мог нести мост, но для проверки этих вычислений обратился к академикам. Большинство последних были иностранцы и относились к нему и ко всем его изобретениям с большим презрением. Исключение представлял только математик Эйлер, который, несмотря на насмешки товарищей, с удовольствием взялся проверить вычисления Кулибина. Он был поражен оригинальным способом кулибинских вычислений и их правильностью и настоял на том, чтобы этот способ был опубликован в печати.

Кулибину были отпущены деньги на постройку модели в одну десятую часть настоящего моста.

По проекту Кулибина, настоящий мост должен был состоять из 12 908 деревянных брусков и 55 105 железных винтов и скобок. Длина моста достигала 300 м, а тяжесть, которую он должен выдерживать, могла доходить до 800 т.

Четыре года проработал Кулибин совершенно один над моделью в 30 м.

Кулибинский проект одноарочного моста через Неву в Петербурге.

В день испытания модели во дворе Академии наук собрались все академики и много петербургской знати. Академики не верили в серьезность кулибинского изобретения и посмеивались. Однако, когда на модель был положен весь груз и Кулибин велел рабочим накладывать на нее все имеющиеся кирпичи и железо, а затем взошел на нее сам и пригласил туда же всех присутствующих, лица у академиков вытянулись, и они должны были признать победу «русского бородача».

Но на постройку моста царское правительство, конечно, не «раскачалось» — не было денег, хотя на дворцовые балы и различные празднества тратились огромные средства. Модель простояла 17 лет во дворе Академии, после чего фаворит Екатерины Потемкин решил ее взять к себе в Таврический сад. Кулибин еще раз поразил петербуржцев, придумав специальное приспособление, при помощи которого тридцатиметровая модель проехала через весь город в неразобранном виде.

*

Изобретения Кулибина идут непрерывным потоком. Им были сделаны часы, которые показывали месяцы, дни недели, числа, часы, минуты, секунды, «течение луны в шаровидной фигуре и течение солнца»; он смастерил металлический термометр, градусы на котором указывались на особом циферблате; он сконструировал целый ряд астрономических приборов, оптический телеграф и т. д.

В 1779 г. Кулибин устроил фонарь, в котором горела только одна восковая свеча, а сзади нее была расположена вогнутая граненая плоскость, на гранях которой были наклеены маленькие зеркала. Отраженные от них лучи не рассеивались, а выходили одним общим лучом, благодаря чему сила света усиливалась в 500 и более раз. Это был прообраз современного прожектора. Свет от этого фонаря был виден за 30 км.

Фонарь-прожектор, изобретенный И. П. Кулибиным. Свет этого фонаря был виден за 30 км.

Кулибин приспособил такие фонари для маяков, для кораблей, для освещения фабрик и мастерских, длинных коридоров и карет. Петербургская знать завалила его заказами. Но это увлечение скоро прошло, и заказчики не собирались выкупать своих заказов, чем сильно подорвали и без того весьма неважное материальное положение Кулибина. Обещанной тысячи рублей в год на опыты ему не выдавали, и Кулибину приходилось покупать материалы и платить мастерам из своего скудного заработка. Он влезал в долги, что его сильно тяготило. Поэтому он вынужден был делать различные автоматические игрушки и другие мелочи, которые давали бы ему средства к жизни и возможность работать над серьезными вещами.

В 1782 г. сбылась заветная мечта Кулибина: он построил самоходное судно, машина которого должна была работать силой течения и приводить в движение судно даже против течения и при противном ветре. Такие суда с успехом могли заменить парусные и уничтожить тяжелый труд бурлаков.

Во время испытания погода была ветреная, но, несмотря на это, судно, представлявшее собой большую груженую барку с двумя колесами по бокам, шло быстро против сильных волн и ветра. Двухвесельный ялик не мог его обогнать. Народ на берегу Невы неистовствовал от восторга и кричал «ура».

Самоходное судно И. П. Кулибина. Машина его должна была работать силой течения.

Самоходные суда могли произвести целый переворот в речном судоходстве, но все прогрессивные новшества были несовместимы с консервативной природой феодальнопомещичьего строя. Даже в дореволюционной прессе отмечались эти противоречия. Так, в «Нижегородских губернских ведомостях» за 1893 г. мы читаем: «Все те проекты и планы, которые носили серьезный характер и могли бы иметь общественное значение, оставались только или на бумаге, или в моделях. Практические результаты имели только проекты, касавшиеся некоторых мелких удобств жизни или прямо служившие для развлечения и увеселения петербургской толпы».

Прежде чем хлопотать о применении своего судна, Кулибин решил еще усовершенствовать его, но различные заказы постоянно отвлекали Ивана Петровича от любимого дела.

Очень остроумно разрешил Кулибин задачу освещения длинного и темного коридора в Царскосельском дворце. Коридор этот пробовали освещать многими лампами, «но копоть, от них происходящая, производила какую-то мглу, еще хуже пустой темноты». Кулибин развесил в этом коридоре целую систему зеркал, при помощи которых всему коридору передавался дневной свет, а вечером свет от одной большой лампы.

Вскоре Кулибину пришлось показать себя и на другом поприще. У некоего поручика Непейцына под Очаковым оторвало выше колена ногу. Несколько лет он ходил на деревяшке. Потемкин как-то в шутку сказал Кулибину, что хорошо бы Непейцыну приделать новую ногу. Но Кулибин заинтересовался этим всерьез. Он засел за изучение анатомии, а через три месяца весь Петербург облетела весть, что у поручика Непейцына выросла новая нога. В гостиных, где появлялся поручик, он был центром внимания, его заставляли вставать, садиться, ходить и даже танцевать. Все это он проделывал, не касаясь рукой ноги, которая при помощи шарниров сама сгибалась в колене и в ступне. Сделана эта нога была из тонкого металла, обложена пробкой и обтянута замшей.

Через несколько лет, еще более усовершенствовав свои протезы, Кулибин представил их специальной комиссии докторов. Комиссия одобрительно отнеслась к этому изобретению.

Но общими похвалами дело и кончилось. Чиновники в министерствах замораживали все важные проекты и изобретения Кулибина, а высокие «покровители» интересовались больше механическими безделушками.

Один предприимчивый француз купил у Кулибина искусственную ногу, увез ее во Францию и выдал Наполеону за свое изобретение. Ему сейчас же была заказана большая партия таких ног, по 300 рублей за штуку. И через некоторое время в Россию стало ввозиться из-за границы это истинно русское изобретение. Настоящий изобретатель оставался в безвестности. У него уже не в первый раз воровали его изобретения: так, один из академиков, проведав о кулибинском проекте одноарочного моста, целиком его использовал и выдал за свой, сделав модель раньше Кулибина. Но во время испытания Кулибин заметил небольшую подпорку, после устранения которой модель рухнула.

Трудно даже перечислить все интересные работы и изобретения Кулибина.

На улицах Петербурга как-то появилась странная тележка, которая ехала без лошади. В тележке сидели два человека, а третий стоял сзади и попеременно поднимал ноги, нажимая на рычаги, которые передавали движение колесам. За тележкой Кулибина ходили целые толпы. Это был прообраз современного велосипеда. Кулибин уже собирался доложить о своей «самокатке» в Академии, но прочел в газетах о подобном же изобретении за границей — и не стал опубликовывать своего.

В России из-за отсутствия механизации не умели делать больших зеркальных стекол. Поэтому все большие зеркала выписывались из-за границы за большие деньги. Кулибину предложили заняться механизацией стекольного производства на государственном заводе в Петербурге. Универсальный характер его творчества позволял надеяться на успех и в этом деле. И действительно, он придумал две машины, с помощью которых можно было изготовлять большие зеркальные стекла.

Кулибин изобрел огромные зажигательные зеркала, карманные астрономические часы-хронометр, починил купленную Петром I машину — планетариум, — которая во время пожара в кунсткамере была повреждена, и никто ее не мог исправить, разработал проекты водяных мельниц без плотин, занимался граверной работой, составил проект здания в 60 сажен шириной и любой длины без столбов, изобрел электрофоры и т. д.

Но, несмотря на все свои изобретения, гениальный самоучка оставался в тени. Не имея дворянского звания, он занимал зависимое и бесправное положение и всегда нуждался в деньгах, так как редкие денежные подачки и небольшое жалование не могли обеспечить его изобретательской работы. «Обстоятельства мои тесны», писал он в одном письме дочери. «Обстоятельства мои ни мало не поправляются, что меня беспокоит до крайности», писал он в другом письме. И это в то время, когда его серьезные проекты, которые могли бы принести большую пользу и выгоду государству и обогатить его самого, лежали без движения. Он не мог сбросить с себя бремя «придворного автоматчика» и с каждым днем все более и более убеждался в невозможности осуществления своих крупных изобретений. Вся его жизнь была трагедией творческой личности, задавленной общественным строем крепостной России.

Шестидесяти пяти лет Кулибин подал в отставку и уехал в Нижний-Новгород, где решил выстроить сам на свою пенсию «машинное судно» и применить его на Волге, чтобы доказать, таким образом, его пользу.

Он много думал над своим изобретением, и через три года, в 1804 r., по приглашению Кулибина нижегородский губернатор и другие чиновники взошли на груженое судно, которое пошло против течения со скоростью почти 1 км в час.

Кулибин настойчиво убеждал купцов в выгодности применения таких судов, но купцы боялись применять новую машину и предпочитали пользоваться по старинке бурлацкой силой.

Три года длилась переписка об этом судне между губернатором и министерством и кончилась тем, что было получено предписание сдать судно на хранение городской ратуше, уплатив Кулибину деньги за постройку. Через год судно было продано на дрова за 200 рублей. У Кулибина не было даже этих 200 рублей, чтобы выкупить свое любимое детище. Это было для него сильным ударом, и он заболел.

К сожалению, ни сам Кулибин, ни его современники не оставили подробного описания этого судна, и оно окончательно погибло для истории.

Осенью 1812 г. у Кулибина сгорели дом и все имущество, ему удалось спасти только часть своих бумаг и чертежей. Многочисленная семья Кулибина осталась без крова. Ее приютил на время бывший кулибинский подмастерье Пятериков. Но вскоре Кулибин купил маленькую сырую хибарку и, устроившись в ней, опять принялся за свои опыты и изобретения.

Восьмидесяти двух лет Кулибин слег в постель, но и лежа продолжал работать — он составлял проект железного моста через Неву на каменных быках. Это был смелый план, так как многие ученые утверждали, что на такой глубокой и быстрой реке, как Нева, нельзя поставить быков. Кулибин своими расчетами доказал их неправоту, но до конца жизни так и не мог добиться, чтобы об его проекте доложили царю. Современные мосты через Неву доказали, что Кулибин был вполне прав в своем гениальном предвидении.

За работой над этим проектом его застала смерть. Иван Петрович Кулибин умер 30 июня 1818 г. Прожив необычайно плодотворную жизнь, гениальный изобретатель не оставил семье после своей смерти никаких средств. Для того чтобы его похоронить, жена заложила последние часы.

Такова была трагическая судьба гениального самоучки, пытавшегося своими творческими замыслами и проектами пробиться сквозь душивший его феодально-бюрократический режим российского самодержавия.