РАССКАЗ-ЗАГАДКА
В 19... году, будучи еще учеником гимназии, я дружил с неким Володей Томилиным, сыном врача нашей городской больницы. В гостях у Томилиных мы, гимназическая молодежь, чувствовали себя непринужденно, как дома. Помню длинные зимние вечера, которые мы проводили за игрой в шахматы, в интересных беседах и горячих спорах о науке, литературе и искусстве.
Когда я кончал гимназию, Володя, бывший старше меня на класс, уже уехал в Москву, в университет. Это не прекратило, однако, наших посещений гостеприимного дома. Наоборот, отец Володи, Алексей Николаевич, внес в наши встречи еще больше чуткости, заботы и радушия.
Однажды, декабрьским вечером, перед самыми каникулами, я и мой товарищ Коля Суханов засиделись у врача до позднего вечера. В данном случае темой беседы послужила прочтенная Сухановым книга, рассказывавшая о чудесах древнего мира. Между прочим, там говорилось о том, что, по рассказам очевидцев, посетивших древние храмы, жрецы древнего Египта и Халдеи наряду с прочими диковинками осуществили идею вечного двигателя. В книге это сообщение приводилось как недостоверный слух, причем и сам автор высказывал недоверие. Но Коля Cуханов, очень впечатлительный и обладавший пылкой фантазией юноша, во что бы то ни стало захотел в это поверить и стал доказывать возможность вечного движения.
Со своей стороны я, ссылаясь на физику и механику, старался доказать невозможность осуществления такого двигателя.
Суханов в своих возражениях указывал на то, что сама вселенная с ее движением небесных тел, круговоротом материи является лучшим примером вечного движения. Почему же то, что возможно в природе, невозможно в технике? Достаточно построить такой двигатель, где всякие потери на трение частей, сопротивление воздуха и т. п. были бы сведены к минимуму, тогда и «перпетуум мобиле» было бы осуществлено.
Я указывал Суханову, что такое вечное движение еще не есть вечный двигатель. Ведь движение хотя и будет совершаться, но оно не произведет никакой полезной работы. Но Коля стоял на своем. Он утверждал, что необходимые рабочие процессы нужно делать составной частью этого вечного движения. В этом случае вечное движение и вечный двигатель составили бы одно и то же.
В продолжение нашей беседы сам врач, вопреки обыкновению, не вмешивался в наш разговор.
В конце концов я исчерпал все доводы против Суханова, упрямо стоявшего на своем. Уже уходя, я сказал доктору:
— Что же вы, Алексей Николаевич, не поддержали меня? Ведь Суханов так и остался уверенным в своей правоте.
Доктор мягко улыбнулся:
— Ну что вы, молодые люди, я не механик, а врач. Да теперь уже и поздно. В ближайшие вечера на эту тему потолковать нам не придется. Через пару дней каникулы, а я, как вы знаете, на праздники уезжаю в деревню. Приезжайте-ка лучше к нам, отдохнете на свежем воздухе, да и с Володей увидитесь... А попутно... — тут доктор сделал небольшую паузу и с таинственным видом докончил: — как будете проезжать пo дороге ко мне городок Л., остановитесь в нем, спросите тамошнего часовщика Лихтенбергера. Найти его легко, часовая мастерская — одна на весь город. Так вот он уже лет десять-пятнадцать, как осуществил «вечный двигатель»...
— Что? Каким образом?
— Нет, ничего не скажу. Возможно ли это, или невозможно, но двигатель работает не хуже вашего халдейского... Приедете, увидите сами. — И врач, смеясь, запер за нами дверь.
Мы так и не поняли, в шутку или всерьез сказал он все это, но были чрезвычайно заинтригованы, да и желание увидеть Володю, хорошо и весело провести время в деревне заставило принять приглашение.
Получив разрешение родителей, мы сели в поезд, добрались до городка Л., в котором, по словам доктора, жил изобретатель «вечного двигателя».
Действительно, часовой мастер оказался один на весь город. На вывеске было написано: «Perpetuum mobile. Продажа и починка часов. Мастер Лихтенбергер».
Подойдя к витрине, мы поняли смысл названия. Там крупными буквами значилась: «Чудо XX века, «Perpetuum mobile», или вечное движение. Остроумное изобретение мастера Лихтенбергера. Вечный двигатель приводит в движение карусель времени: дни, недели, день и ночь сменяют в вечном беге друг друга».
И тут же на деревянной скамеечке под толстым стеклянным колпаком вращалось укрепленное своими осями на двух подставках зубчатое колесо диаметром 30—35 см. В углублении между зубьями были укреплены на шарнирах рычажки с грузиками на концах. Зубцы были устроены так, что с правой стороны рычажки с грузиками, ложась на зуб, располагались перпендикулярно окружности колеса, причем эти грузики были откинуты от центра далее, чем в левой части колеса, где грузики с рычажками свешивались вниз.
 |
| На деревянной скамеечке, под толстым стеклянным колпаком вращалось укрепленное своими осями на двух подставках зубчатое колесо. |
Благодаря такому устройству на первый взгляд казалось, что правые грузы, действуя на более длинные плечи рычага, пересиливают левые и повертывают колесо; при повороте новые грузы с рычажками занимают на правой стороне те же выгодные положения, и колесо вращается. Это сооружение в точности напоминало проект вечного двигателя старинного изобретателя Порхунова (см. журнал «Т.–М.» № 6 за 1936 r.). По его мысли, такой принцип устройства двигателя обеспечивал вечное вращение колеса.
На самом деле безостановочного вращения не могло быть. Колесо остановится в том положении, при которым близость левых грузов к оси вращения возместится их большим числом. А между тем у Лихтенбергеpa колесо не только вращалось само, но от него шла передача к карусели.
Последняя представляла собой верхушку, в которой к втулке, сидящей на оси, были прикреплены 7 спиц. На конце каждой спицы находились забавные плоские фигурки, отожествлявшие: воскресенье, понедельник, вторник и т. д. Каждая фигурка с одной стороны была высеребрена и отполирована, а с другой — зачернена, что изображало день и ночь.
Особенно поражали в этой конструкции тонкость, изящество и ажурность работы.
— Удивительно! — сказал Суханов.
— Тут что-то не то, оно само вращаться не может.
— Да ведь никакого привода, передачи для вращения извне также не может быть, ее нигде не спрячешь.
— Колесо должно остановиться; его, наверно, время от времени подталкивает сам часовщик.
И мы продолжаем смотреть, делясь мнениями друг c другом:
— Ловко сделано. В механизме ничтожное трение, и он может вращаться несколько часов, да и воздух из-под колпака, по-видимому, выкачан.
— Нет, это не так; как же часовщик тогда сможет толкать колесо?..
Между тем карусель по-прежнему Вращалась, «дни» приближались к нам, уходя от нас уже «ночами».
Очевидно, Лихтенбергер обратил на нас внимание, потому что через некоторое время от него последовало приглашение зайти к нему в мастерскую.
Лихтенбергер повел нас к окну, отодвинул ширмочку на витрине, и мы могли еще раз удостовериться, что действительно нет никакого привода извне, который бы вращал колесо и карусель.
— Садитесь, молодые люди, вы, наверно, устали; давайте побеседуем с вами.
*
С этими словами старик-часовщик придвинул нам две табуретки и принялся нас расспрашивать, откуда мы и куда едем, где учимся, а затем, в то время как мы все еще ожидали, что «вечное движение» прекратится, полюбопытствовал, что мы проходили по физике и механике и как усвоили эти предметы.
Не ожидая наших вопросов о его двигателе, старик заметил:
— Вот я над этим работал целых семь лет и в конце концов сконструировал любопытную игрушку... Подумайте немного, и вы поймете, в чем здесь секрет.
Пока мы разговаривали, на улице стало темно, и напротив мастерской загорелся электрический уличный фонарь. Он бросал яркий сноп света на витрину, где по-прежнему вращалась карусель.
— Теперь, молодые люди, пора домой.
— Вот теперь смотри,—шепнул мне
Суханов, — он нас спроваживает: сейчас снимет колпак и подтолкнет колесо.
Но Лихтенбергер спокойно убрал в шкафчик разобранные части, собрал инструменты, прибрал мастерскую и, не подходя к окну, оделся, взял большой замок и ключ и, выходя на улицу, пригласил нас с собой.
Видя, что мы остановились у витрины, Лихтенбергер радушным жестом попрощался с нами.
— Он сейчас вернется, надо подождать, — не унимался Коля.
Мой друг, еще не так давно бывший поборником «вечного движения», теперь никак не желал согласиться с возможностью его осуществления.
Часовщик оглянулся, приветливо помахал рукой и, наконец, скрылся из виду.
Так мы стояли довольно долго. Колесо и карусель продолжали свой бег.
Было уже поздно, к нам подошел ночной сторож:
— Что вы здесь делаете?
Узнав, что мы видим впервые «вечный двигатель», а теперь караулим, не придет ли часовщик ночью толкать свое колесо, сторож рассеял наши сомнения. Он уверял нас, что стоит на посту каждую ночь, и еще не было случая, чтобы Лихтенбергер в такую пору возвратился в мастерскую. По мнению сторожа, колесо вертится само собой.
— Но почему же тогда оно крутится? — воскликнул Коля. — Здесь какая-то чертовщина.
Ночной сторож зевнул, прикрывая рот рукой:
— А кто его знает! На то она и машина, чтобы крутиться.
Он ушел.
Вскоре и мы отправились восвояси. Но на следующее утро мы снова поспешили к окну часовой мастерской, чтобы еще раз взглянуть на «Реrреtuum mobile».
Витрина была ярко залита солнечным светом и выглядела особенно празднично. Двигатель работал вовсю. Почерненные фигурки дней недели так и мелькали, слепя глаза солнечными зайчиками. Наше недоверие теперь окончательно рассеялось.
В это время к магазину подошел Лихтенбергер. Он узнал нас и снова пригласил в свою мастерскую.
Теперь мы уже не скрывали своего восторга.
— Ведь это же изумительно, чудесно! Вы гений, это величайшее изобретение. Вы должны заявить о нем, прокричать на весь мир... Почему же вы не построите большой двигатель? Ведь теперь не нужно будет ни электричества, ни пара, ни двигателя внутреннего сгорания. Все будет делать ваш «вечный двигатель» бесплатно... Какой колоссальный переворот в технике!
Ответ старика, подобно ушату воды, охладил наш пыл.
— Молодые люди, вы учитесь, вы проходите и знаете физику, вы должны знать теперь хорошо механику. Скажите мне, молодые люди, можно ли сделать, что по латыни называется «Perpetuum mobile»? Вы должны это знать! Как же вы могли поверить, что я, старый часовщик, мог изменить законы механики и природы? У меня написана вывеска: «Вечное движение» — это реклама. Всякий может смотреть, но глупый верит, умный удивляется: хитрая игрушка, хитрая затея...
Мы страшно сконфузились.
— Но ведь колесо же движется, — проговорил Коля.
— Да, движется, конечно, движется и будет двигаться, но здесь нет никакого «вечного движения». Здесь только остроумное изобретение часовщика Лихтенбергера.
— Так что же здесь такое? Почему оно вертится?
— Вы — молодые люди, хотите стать хорошими инженерами, хорошими механиками. Это не годится. Надо быть внимательным, немного наблюдательным и надо только немного подумать.
Выслушав его наставления, мы все же ожидали разгадки. Но старый мастер указал на свои часы:
— Это верное время. Вам пора ехать. Уже без четверти девять. Идите скорее, а то опоздаете. Хорошо отдыхайте и весело проводите каникулы...
Действительно, времени оставалось только добраться до постоялого двора, иначе лошади уехали бы без нас.
Еще долго нас не покидало чувство разочарованности. Мы вспоминали двигатель Лихтенбергера, старались найти разгадку «вечного движения».
ОТ РЕДАКЦИИ
Читатели! Помогите героям нашего рассказа! В пятом номере мы напечатаем разгадку. Пока же сообщим, что упоминаемую в рассказе модель можно увидеть в Политехническом музее.
Фамилии читателей, приславших правильное решение загадки, будут напечатаны в журнале.
Ответ на рассказ-загадку Перпетуум Мобиле опубликован в журнале Техника молодежи. № 5, март 1937 год
Комментариев нет:
Отправить комментарий