Как делают ботинки

Р. КРОНГАУЗ, Фото Л. РИХТЕРА

В большой, толстой папке уже пол-года заботливо подбираются интересные рисунки и снимки. Тут можно увидеть древнейшие египетские и греческие сандалии, украшенные причудливым узором, орнаменты или аляповатые сафьяновые, затканные жемчугом, сапоги русских бояр. Такие носят теперь лишь на подмостках Большого театра. Их надевают актеры, допустим, для оперы «Борис Годунов».

Или вы еще встретите в этой папке «калиги», подбитые медными гвоздями. — знаменитую историческую обувь римских легионеров. Вот смешные высоченные котурны — франтоватые подставки для ножек венецианской дамы XVII века. Тогда подобные ходули были в моде. А что же тут за бесформенный кусок кожи, привязывающийся к ноге звериным сухожилием? Таков ботинок, принадлежащий людям первобытнейших племен...

Обладатель папки интересных иллюстраций — московский научный работник — чех Палади. Он готовит большой и содержательный труд, хочет показать историю человеческого башмака в столетиях.

Специальных книг, посвященных этому вопросу, почти нет. А ведь будет очень интересно проследить исторически, сколько трудовых усилий и воображения было отдано человеком, чтобы создать удобную, легкую современную обувь — надежную защиту от грязи, пыли, дождя, каменистой тропы или горной кручи.

В нашей столице есть очень интересный музей, где вы, читатели, можете посмотреть подлинные исторические образцы обуви различных стран и народов.

Многие экспонаты переданы сюда, на Садовническую улицу 33 (где помещается Музей обуви), из Исторического музея, из Музея народоведения, кое-что найдено археологами или же воспроизведено искусными мастерами по старинным гравюрам.

В витринах стоят: деревянная туфья — ее надевали когда-то жители Памирских высот. Огромные, похожие на исполинские трубы сапоги, почти без носка. Это ведь известные «мокроступы» XVIII века. Еще в эпоху феодализма начали появляться такие бесформенные, как рукавица, высокие сапоги. Время непрерывных войн, далеких походов среди болот и лесных бездорожий сделали необходимым появление военного сапога. Выдающиеся полководцы всех времен обращали специальное внимание на солдатскую обувь — это делали Юлий Цезарь, герцог Велингтон, Наполеон и Гарибальди тоже...

А исследователь Брандт фон-Линдау даже подсчитал, что в первые же дни империалистической войны из 600 000 солдат германской пехоты сразу вышли из строя 30 000 пехотинцев. Негодные сапоги приостановили их участие в сражении...

Особенно много фасонов обуви осталось нам от римлян. Почти 130 иллюстраций дошло до нашего времени.

В те времена обувь имела резко выраженный социальный признак. Сенаторы носили пурпурные башмаки. Римские консулы при вступлении на должность одевали позолоченные... Любопытно, что и в XI—XII веке длина носка ботинка была тесно связана с рангом и положением владельца этих башмаков.

Какими нелепыми и дикими кажутся нам обувные образцы этой эпохи. Носки ботинка бывали так велики по длине, что... их приходилось для удобства прикреплять цепочкой к колену. Графу в то время особыми правилами и законом дозволялось франтить в ботиночках с носками в 60 сантиметров! Рыцарю можно было носить носки туфель «лишь» в... 20 сантиметров длиной!

Но скоро духовенство, считая подобную обувь противной церкви, запретило ходить в ботинках с длинными носками, как змеиный хвост или согнутый бараний рог, запретили впоследствии носить и смешные щегольские ботинки «с трещоткой» под подошвой...

И во все давние времена колоссальная была разница между обувью египетского простолюдина, ассирийской знати, маркизы и наемного раба, боярина и русского крестьянина, извечно таскавшего лыковые лапти всех видов, ичиги, коты и чирки...

Смотрите, какое множество изменений (сообразно анатомическим и физиологическим свойствам ноги) получил, наш современный ботинок!
Первая исторически известная нашему времени обувь — сандалия. Она появилась еще в Египте. Сначала это был просто кусок кожи, привязываемый к ступне. Впоследствии сандалии начали украшать рисунками и драгоценными камнями. Сандалия на верхнем снимке слева принадлежит I веку христианской эры.
Как бесформенен и широк этот туфель XIV века. Ведь в него могут влезть обе ноги. Но тогда фасон этот был вызван тем, что носили толстые кожаные чулки.
Такие сапоги появились 150—200 лет спустя, после этого туфля. Это уже обувь начала XVIII века, имевшая прозвание сапоги-мокроступы (слева внизу). Они бесформенны и огромны, как трубы, и обременяют своей тяжестью поступь.
..До XVII столетия каблука в его нынешнем виде не существовало. Но чтобы быть выше, люди начали еще в средние века прикреплять к обуви толстую деревянную подошву с тремя подставками. Это были прообразы каблука. На верхнем снимке (справа) китайский туфель на восковой подставке — типа ходули.
А ниже туфель с длиннейшим носком — это обувь франта XII века. Особенно длинные носки дозволялось носить лишь знати и рыцарям.
На балах конца XIX века модны были высокие каблучки. Этот бальный туфель принадлежал княгине Шаховской-Стрешневой.
Неприступные кручи горных высот требуют чрезвычайно прочной, выносливой обуви. Население Памира прежде косило свои сапоги в подобных деревянных "вечных" калошах (нижний снимок). Два цепких шипа на подошве устроены специально для устойчивости ноги на крутых склонах.

*

Много лет уже сохраняется в производстве обуви классический инвентарь сапожника-кустаря, В музее очень любопытно воспроизведена в кете подлинная мастерская сапожника Кузьмы Быкова, что жил в начале XX века в Москве на Трубной улице. Рабочий день Кузьмы Быкова продолжался 16 часов. Зарабатывал он в лучшем случае рубль в день. Шил одну-две пары простых ботинок.

Убого и примитивно оборудование мастерской кустаря. Маленький верстак, «липка» для сиденья (кадочка из липы с набитым куском кожи), две старые колодки, коробочка от ландрина с гвоздиками, бутылка клея, несколько шильев, молотков, ножей, клещи для затяжки, сталь для правки лезвия и отделочные инструменты — фукмеля, толмачики... Такого типа мастерскую можно встретить и теперь... Шило и нож были долгими предшественниками обувной машины.

Ведь основное развитие обувная промышленность получила главным образом лишь за последние 50 лет. И сейчас на крупных механизированных производствах есть уже до 300 видов самых различных хитроумных обувных машин.

Такой сапожник-великан — молодая московская фабрика имени «Парижской коммуны».

За 14 лет своего существования эта фабрика обула 42 миллиона людей! Старейший ее рабочий, известный всей фабрике, поэт Корешев помнит, как выпускалось 300 пар обуви в день. Теперь с цеховых конвейеров ежедневно уходят в склады готовой продукции 24 000 пар ботинок и туфель. И в этом году «Парижская коммуна» оденет своей обувью 7,5 миллионов советских жителей.

Марка «сапожника-великана» хорошо в Союзе известна и пользуется уважением. Фабричный ботинок хорош и крепок. Уж сколько раз подвергали его труднейшим испытаниям. В музее, о котором мы рассказывали, есть такая «заслуженная» обувь с этой фабрики. Это башмаки из велопробега Омск—Москва: 7 054 километра на велосипеде, из них 580 километров пешком — весь этот путь великолепно вынесли, возвратившись в сохранности и добром качестве, ботипкн «Парижской коммуны».

Эти ботинки проехали 7064 километра на велосипеде (из них 680 километров пешком). "Заслуженная пара" пробега Омск—Москва принадлежит фабрике "Парижская коммуна".

Спортсмены и почтальоны, которым дают фабричную обувь в опытную носку, весьма доброжелательно относятся к продукции «Парижской коммуны».

Невероятно поражает удивительное обилие самых многообразных изобретательнейших машин в цехах фабрики. Когда входишь в этот умный механизированный мир, невозможно себе представить, что тысячелетии эти же самые процессы заставляли человека гнуть спину над сапожным верстачком.

*

Пройдемте по цехам, читатель, и перед вами предстанет биография ботинка.

Процесс создания обуви начинается в складе верхних кож, куда привозят шевро, хром, шеврет, свиные кожи заводы-поставщики из Кирова и Москвы.

Здесь на складе приятно и тонко пахнет новой кожей. Ее сортируют по маркам, цвету, плотности, оттенкам и сортам. Сортировщики раскладывают кожу на козлах в виде своеобразных ступенек лестницы, отбирают расцветки, проверяют стандартные размеры, оформляют документами. Товар, уже получивший паспорта, может идти в закройные цеха.

Но до того, как увидеть закрой, надо познакомиться с картонным прообразом ботинка в модельной мастерской. Обувь имеет свою анатомию. Каждый ботинок монтируется из отдельных постоянных частей. Некоторые из них наверно вам уже знакомы — это ходкие названия: носки, союзки, есть еще берцы — боковые части ботинка, язычок, подкольчики, каблук, подошва, набойки, стельки, задник, рант, подкладка, флики — пластинки, из которых собирают каблук. Все вместе составляет комплект заготовки и подошвы — верха и низа обуви.

Модельеры фабрики "Парижская коммуна" прибавляют в этом году к фабричной продукции 21 фасон. На снимке модельер работает над украшением берца туфли красивой строчкой с четырьмя сквозными дырочками.

*

В этом голу фабрика выпустит 80 новых фасонов обуви. Каждый фасон имеет свои отличия, украшения, измененные формы частей ботинка.

Новые художественные фасоны заготовляет главная модельная фабрика, но ведь надо еще научить, как их кроить быстро и производительно. В этом помогает фабрике вторая модельная, помещающаяся при закройном цехе.

Здесь Александр Александрович Простаков создает вместе со своими помощниками рабочие модели всех обувных фасонов. Здесь замысел художников фабрики размножают, переводят на картон, окаймленный кантовочной проволокой.

Каждая отдельная часть, деталь ботинка — союзка или берцы, носок и другие элементы обуви, выкраивается из картона и обводится кантовочной проволокой. Потом в специальной мастерской по типу этого картонного шаблона делается металлический шаблон — резак с острыми краями. Комплект таких резаков по количеству частей ботинка переходит в закройный цех для кроя обуви на машинах.

Закрой на «Парижской коммуне» механизирован. Производится ом на прессах «Идеал».

Закройщик накладывает на металлическую площадку пресса кожу. По очереди устанавливает сверху кожи фигурные шаблоны-резаки (их еще называют штанцами). С помощью одной из частей пресса-ударника все фигуры верха ботинка вырубаются из кожи. Ударник бьет по резаку, который своими острыми краями выдавливает подобную себе же деталь из кожи.

...Острый резак уже наложен на кожу. Сейчас пресс вырубит деталь ботинка. Здесь новый закройной цех "Парижской коммуны"

Такой крой быстр, чист и точен, кроме того, он во много раз производительней, чем ручной.

Раскрой низа обуви — штамповка подошвы, стельки, задников, набоек — производится в штамповочном цехе на машинах «Революцион».

Здесь работает ставший известным всей стране стахановец-орденоносец Степан Яшин. Вместо 1 250 пар деталей в смену он легко дает 2 200.

Штамповщик-комсомолец этой же фабрики Сергей Якушев поставил мировой рекорд вырубки 4 800 деталей в смену.

Яшин стал основателем первой в Союзе фабричной школы стахановцев. Сейчас таких школ на «Парижской коммуне» тринадцать. Там он читает перед товарищами по цеху лекции об уходе за штампом «Революцион», правильной раскладке шаблонов по коже, свойствах кожевенных товаров и т. д.

Чрезвычайно ответственны эти профессии закройщика и штамповщика. Они ведь работают над дорогим ценным сырьем. Они обязаны знать все пороки кожи, предназначенной к крою, степень их вредного влияния на те или иные детали кроя. Ведь в зависимости от участка кожи, пола и возраста животного сырье может иметь различную толщину, плотность, крепость.

Сколько деталей можно будет выкроить из этой кожи? Этим вопросом занят рабочий, вымеряющий количество разместившихся здесь элементов кроя.

В одних местах кожи тягучесть больше, в других меньше. Как же это отразится в носке ботинка, надо всегда учесть заранее, надо знать топографию кожи, пригодность ее частей для тех или иных деталей башмака.

Недаром сам Яшин говорил в книге о своем методе, что умение тонко комбинировать крой деталей — это своего рода «игра в шахматы»...

Но вот заготовка верха раскроена. Это еще отдельные разрозненные части, сложенные комплектом. Это лишь разобранный анатомически скелет ботинка. Сейчас начнется монтаж частей в целое.

*

В ручной закройной кроят подкладку текстиля, идет подбор приклада, который будет нужен потом пошивным цехам.

Мы в цехе сборки — называется он вторым пошивным. Здесь сшиваются между собой все части верхней заготовки и ее подкладки, срезается излишняя кромка, просекается ажур по союзке (перфорация). Все это подготовка к конвейеру. Длинная лента транспортера разместилась меж двух рядов швейных машин. Маленькие люльки с заготовками плывут по конвейеру: носок пристает к союзкам, появляется двойная строчка на ботинке, притачивается задний ремень. Строчат кантик. Стрекоча вставляет машина блочки на берцах для шнуровки. Пришивается язычок... Множество мелких операций выполняют машины первого конвейера. Заготовка готова, но она еще дырявая, как ведро без дна...

По подсчетам американских инженеров процесс шитья ботинка состоит из 210 операций! 174 операции производятся машинным способом! На "Парижской коммуне" работает много конвейеров. Ботинок медленно плывет в люльке, подхватываемый по дороге множеством рук. По конвейеру проходит сборка заготовки, шитье, пристрочка верха к подкладке, проклейка и т. д. Эта работница прошивного цеха проклеивает заготовки.

На верхнем снимке одна из машин около конвейера. Здесь выполняется вставка блочек.

Настала очередь второго конвейера. Около него лежат в ящиках крепкие буковые колодки. Колодка имеет большое значение в производстве. Она подобие ноги. На основе обмеривания большого количества ног выработаны типы и размеры колодок дамских, мужских, недомерков, детских, «гусариков» (самых маленьких) и т. д.

Ведь от правильности колодки зависит размер, форма, удобства, красивый фасон будущего ботинка. Самый род обуви требует различных колодок в зависимости от назначения —  бальная, спортивная, домашняя, горная, городская и т. д.

Над колодкой работают ведь и физиологи, анатомы, хирурги.

Тут на втором конвейере заготовка впервые натягивается на колодку. Машина «Степель» прибивает стельку. Но ведь заготовка еще вся мягкая, а в наших готовых ботинках поставлены твердые носки и задники. Если бы их не было, пятка раздавила бы форму ботинка, сбила бы на сторону весь каблук.

Поэтому между кожей и подкладкой вставляют жесткие задники и носок, делают их из специального картона или гранитоля. Целый ряд мелких операций готовит заготовку к затяжке, задача которой плотно обтянуть заготовку по всей колодке и прибить к стельке определенным количеством гвоздиков (текса). Клещи затяжной машины, как клюв, тянут все время края заготовки. Через специальный канальчик непрерывно подает сама машина гвоздики и автоматическим ударником они быстро забиваются. Эта умная машина делает, таким образом, сразу три дела. Много лет были уверены сапожники, что процесс затяжки не может быть механизирован. При ручной работе можно было затянуть самое большее 20 пар в день. Очень уж это была ответственная и сложная операция... Сменная же норма затяжчика на «Парижской коммуне» 625 пар! А стахановец затяжки комсомолец Павел Петухов затянул как-то 1 458 пар ботинок в смену! Вместо бывших восьми затяжчиков цех, где работает Петухов, теперь обслуживают только четыре.

(Слева) одна из сложнейших н ответственных операций, называющаяся затяжка носка. Машина, на которой производится операция, имеет до 2000 деталей. Задача машины плотно обтянуть заготовку по форме колодки, загнуть края заготовки и прибить к стельке — тексом (гвоздиками).

Заготовка надета на колодку. Надо ее затянуть. Затяжная машина одновременно может выполнять три функции: кожу клещами стягивает, текс из барабанчика выбрасывает и его же приколачивает.

Затяжка ботинка, за путешествием которого по фабрике мы все время следили, закончена. Что будет дальше?

В ботинке сейчас довольно много влаги. Это мешает дальнейшей обработке. Ведь носки промазывали стабелином (густая масса из целлулоида, растворенного в ацетоне), задники увлажняли и затем приклеивали. Все это надо высушить.

Ботинки уходят на специальном транспортере в сушилку. Еще несколько операций — околачивание на специальной машине носков и пяток, глажка неровных мест после затяжки и... настает пора прикрепить, наконец, к ботинку подошву.

В практике обувщиков существует несколько методов прикрепления подошвы. Старинный метод, например, деревянно-шпилечный. Суть его в том, что подошва прибивается мелкой деревянной шпилькой, откалываемой от деревянной ленты, вставленной в машину. Для крестьянской обуви, рыбацкого или болотного сапога такой метод пошивки применяется и до сих пор.

Есть еще винтовой способ пошивки, когда в подошву вводится винт, отрезаемой от винтообразной проволоки. Так шьются военные сапоги.

Наиболее популярны в гражданской обуви два метода — рантовой и наиболее современный клеевой.

На «Парижской коммуне» мужская городская обувь изготовляется в большом количестве на ранту, изящная дамская на клею «Аго».

В этом колесе 36 пар туфель. Под давлением прессов клей прикрепляет подошву к ботинку. Клеевой метод крепления используется главным образом в изящной, городской обуви.

Тонкая кожаная полоска ранта вшивается на машине Энштихт. Потом отрезываются концы и кромки и рант околачивается, чтобы он был ровным, особенно вокруг носка.

Чтобы между будущей подошвой и стелькой заготовки не было пустоты, туда вставляется простилка, на языке обувщиков именуемая теленком. Простилка бывает картонная, кожаная, лубочная или из пробковых опилок, смешанных с особым составом стабелином.

*

И вот ботинок может уже обресть дно — подошву, которая пришивается машиной «Доппель». Специальный валик проглаживает и отделывает подошву. Особо интересна фрезеровка уреза подошвы. Неотделанная грань подошвы проходит по быстро вращающимся зубьям фрезера, пока край подошвы не примет изящной отточенной формы. Молодой рабочий фабрики Иван Судариков предложил новый принцип фрезеровки. Он много думал над дефектами фрезера, сам изменил угол резания, чтобы фрезер не скреб грань подошвы, а срезал ее тонкими слоями. Причем очень любопытна следующая деталь. Обычный фрезер для обуви требовал от рабочего солидного прижимного усилия и быстро тупился, надо было часто его точить и менять.

Фрезер Сударикова требует меньше усилий и напряжения от рабочего, меньше нуждается в заточке, дает гладкую без заусениц отделку урез подошвы. Пользуясь своим новым инструментом, Судариков вместо 320 пар в смену дал 850! Чрезвычайно интересно описана история его новшества в книге Вайсмана и Бедерова «О стахановцах Парижской коммуны».

К нашему ботинку осталось прибить каблук, отделать его и передать почти законченную обувь на отделочные операции.

Их — целая цепь! Аппретурой покрывают. Протирают сырыми щетками и губками. Полируют подошву. Простилают внутри белой стелькой. Втягивают шнурки.

И вот уже ботинки на пороге склада. Осталось всего лишь несколыю отделочных операций. Сейчас ботинки покроют аппретурой, прочистят щетками, снимут пятнышки, вденут шнурки и на последнем фабричном транспорте готовая обувь пойдет на склад!

Готовы наши ботинки! Желтые, черные, мужские, молочные, серые — дамские, разноцветные, тисненные и брезентовые — детские... все они уходят из цехов в склад на первом этаже, откуда ботинки «Парижской коммуны» развозят по торговой сети всех городов нашего Союза.

Одна из новых моделей высококачественной мужской обуви выпуска 1936 г (фабрика "Парижская коммуна").