Иван Петрович Павлов

Проф. П. АНОХИН

Он принадлежит к тем гигантам человеческой культуры, которые создают новые эпохи в развитии науки. В то же время для нас он близкий, родной, свой Иван Петрович, чья товарищеская теплота и жизнерадостный облик останутся памятными для всех, кто работал и встречался с ним. И именно потому трудно разделить в себе оценку его крупнейших достижений от оценки всего его творческого облика и методов повседневной организации научного исследования. Между тем, именно эта последняя его сторона имеет огромное воспитательное значение не только для молодежи, как об этом сказал Иван Петрович в своем посмертном письме, но и для каждого зрелого, уже установившегося научного работника.

*

И. П. Павлов родился в 1849 году, в гор. Рязани, в семье священника, ведавшего небогатым приходом. Семенная обстановка со всеми чертами тогдашнего мелкого духовенства тем не менее отличалась некоторыми особенностями, зависящими от личных качеств главы семейства П. Д. Павлова.

Его влияние на Ивана Петровича было очень большим, и он до последних лет вспоминал об этом с благодарностью. Отец еще в раннем детстве приучил Ивана Петровича копаться в земле: то в саду, то в огороде, и Павлов сохранил эту любовь к физической работе до последних лет своей жизни. Другая важная черта, которая была заимствована им от отца — это прямолинейность. Эту черту характера он пронес через всю свою жизнь, несмотря на перенесенные невзгоды, особенно в бытность его профессором Военно-Медицинской Академии.

Уже в раннем детстве проявилась другая характерная особенность Ивана Петровича, проникшая во все виды его последующей творческой деятельности — это упорство в достижении поставленной перед собой цели и страстное отношение ко всякому соревнованию. Касалось ли это игры в бабки или собирания ягод в лесу, — Иван Петрович всегда стремился выйти «на первые позиции».

Одиннадцати лет от роду его отдали в Рязанское духовное училище. Это было уже в ту пору, когда старо-бурсацкие обычаи начинали сменяться новыми, наука начинала оживать.

По окончании духовного училища Иван Петрович поступил в Рязанскую духовную семинарию. Здесь в то время среди передовой группы учащихся уже «носились в воздухе» новые идеи, и Иван Петрович, как очень жизнерадостный и энергичный юноша, подпал под их влияние. То была пора увлечения Писаревым, каждая его новая книжка или статья бралась нарасхват и расходилась по взволнованной массе учащихся. Иван Петрович, вспоминая этот период, часто говорил, что, пожалуй, именно под влиянием Писарева он увлекся в конце концов естествознанием.

Не окончив семинарии, Иван Петрович отказывается от духовной карьеры и в 1870 году поступает на естественный факультет Петербургского университета. Здесь он и оформляется, в конце концов, как физиолог. Произошло это на втором курсе под влиянием крупного физиолога и блестящего преподавателя проф. Циона. Тогда Павлов впервые прикоснулся к научному исследованию по любимому предмету. И это первое научное исследование фактически определило на долго его творческие интересы: весь первый период его научных работ был посвящен почти целиком пищеварительному аппарату.

Первая работа, выполненная Иваном Петровичем в 1874 году, была посвящена изучению нервных влияний на поджелудочную железу. Эта работа была удостоена золотой медали.

Личный путь развития Ивана Петровича выработал в нем особенно теплое отношение ко всякому студенту, который увлекался физиологией и приходил к нему для научного исследования. Он всегда считал этот факт наиболее благоприятным симптомом для предсказания успешного роста этого студента в дальнейшем. Вот почему он никогда не отказывал студентам в их просьбе поработать в его лаборатории.

*

По окончании университета в 1875 году Павлов получил предложение от проф. Циона занять место ассистента по кафедре физиологии в Военно-Медицинской Академии. Однако, обстоятельства сложились иначе. Не поладив с начальством, Цион уехал в Париж, а Иван Петрович, недовольный некрасивым поступком его преемника проф. Тарханова, не стал с последним работать. В этом проявилась его пылкая и прямолинейная натура. Не считаясь с тем, что он терял определенное штатное место, он громко заявил о своем принципиальном протесте.

Дальнейший путь Ивана Петровича сложился таким образом, что он должен был поступить ассистентом в ветеринарный институт к проф. Устимовичу. Здесь он впервые начал развивать самостоятельную научно-исследовательскую работу, сосредоточив временно свое внимание на вопросах кровообращения.

И здесь, как всегда, Иван Петрович проявляет максимум остроумной изобретательности по применению новых методов исследования. Он разработал новый способ учета кровяного давления без всякого наркоза, в естественных условиях у бодрствующего животного. До этого всякий эксперимент с учетом кровяного давления требовал обязательного погружения животного в наркоз, а это, естественно, ставило весь эксперимент в весьма искусственном условии. В некоторых опытах эти условия допустимы, а в некоторых мешают получить правильный ответ. Введение методики Павлова этот вопрос решило совершенно радикально.

Важно отметить, что уже в этой ранней самостоятельной работе проскользнула характерная черта Ивана Петровича как исследователя: приблизить изучение физиологических процессов к естественным условиям нормального организма. Особенного расцвета эта тенденция достигла в работе по пищеварению и физиологии высшей нервной деятельности. Павлов по праву является первым революционером в этой области, ибо преимущественно благодаря ему «острый эксперимент» постепенно начинает вытесняться из целого ряда областей физиологии «хроническим экспериментом».

В 1877 году Иван Петрович был послан в заграничную командировку для совершенствования в одной из лучших мировых лабораторий (к Гайденгайну).

Надо отметить, что еще после окончания университета Иван Петрович, чтобы наиболее полно ознакомиться с клинической физиологией, поступил на третий курс Военно-Медицинской Академии, которую и окончил в 1879 году. Затем он был приглашен к знаменитому клиницисту Сергею Боткину, в качестве заведующего физиологической лабораторией при клинике, Фактически Иван Петрович являлся полным хозяином этой лаборатории и все руководство работающими врачами осуществлял сам непосредственно. Здесь Иван Петрович дал волю своему экспериментальному остроумию. Многие приемы научного исследования, примененные им здесь впервые, забывались потом и вторично открывались другими учеными. Такова, например, методика изучения сосудов на изолированных органах. Впоследствии эта же методика, правда с некоторыми изменениями, широко применялась проф. Кравковым.

Физиологическая лаборатория Павлова находилась в маленьком деревянном домике при клинике Боткина. Она была бедно оборудована, но это не помешало Ивану Петровичу сделать здесь свое крупнейшее открытие, которое вошло в историю физиологии вместе с его именем. Он открыл особый род нервов, которые, не изменяя общей ритмики сердечной деятельности, усиливают или ослабляют каждое отдельное сокращение сердца. Это открытие через несколько лет послужило толчком к разработке Орбелли и Сперанским специального трофического (питательного) действия нервной системы на органы.

Иван Петрович вспоминал об этом периоде всегда с радостным чувством: здесь он впервые вышел на широкую дорогу самостоятельного творчества. Вот почему он всегда негодовал, когда молодой ученый не хотел воспользоваться удобным моментом для самостоятельной научной работы. Однажды в моем присутствии он предложил одному из своих научных сотрудников поехать на кафедру во Владикавказ. Тот, подумав, отказался. Надо было видеть негодование Ивана Петровича:

— Что за ученые стали? Если бы мне, когда я начинал работать, предложили самостоятельное место на северном полюсе, — я, не задумываясь, поехал бы туда, —  сказал он недовольно.

И этому можно было вполне поверить, ибо учений с такой страстью и энтузиазмом в исследовании не остановится ни перед какими препятствиями для реализации своих идей.

Материальные дела Ивана Петровича в то время складывались не особенно благоприятно. В 1881 году он женился на Серафиме Васильевне Карчевской, и супругам часто приходилось изобретать что-нибудь, чтобы выйти из затруднительного положения. В воспоминаниях проф. Чистовича — одного из учеников Павлова по Боткинской лаборатории — рассказан один интересный эпизод, характеризующий отношение Ивана Петровича к материальным вопросам. Его ученики — врачи Боткинской больницы, —  зная затруднительное материальное положение Павлова, решили однажды помочь ему. Они собрали какую-то сумму денег и предложили ему как будто на расходы по экспериментам. Все условия деликатной помощи были соблюдены. Каково же было их удивление, когда они увидели на другой день, что Иван Петрович действительно все деньги до копейки израсходовал на закупку собак и разных экспериментальных принадлежностей. Он радостно заявил, что теперь работа пойдет более успешно. Так кончилась эта попытка материальной помощи, — она натолкнулась на исключительный энтузиазм и преданность Ивана Петровича научному исследованию.

В 1884 году Павлов защищает диссертацию о сердечных нервах и получает вслед за этим звание приват-доцента Военно-Медицинской Академии. В этом же году он едет вновь в заграничную командировку и на этот раз работает два года в лабораториях Гайденгайна и Людвига. Лаборатория Людвига являлась тогда мировым центром, через который проходили все физиологи того времени, и на Ивана Петровича она произвела сильнейшее впечатление. Он часто рассказывал о своем пребывании у Людвига.

*

Возвратившись из-за границы, Иван Петрович вновь обращается к своей первой научной проблеме физиологии пищеварения. Он делает одно за другим чрезвычайно ценные открытия. Им были открыты нервы, вызывающие выделение сока поджелудочной железы, и разработана методика их обнаружения.

Вслед за этим он проделал свой знаменитый эксперимент с мнимым кормлением, и это надолго заняло его внимание в области физиологии пищеварения. Этот опыт заключался в следующем. У животного сначала делается фистула желудка (отверстие через стенку живота наружу), через которую в желудок можно класть пищу, т е. «кормить». Затем перерезается пищевод и оба его конца выводятся наружу. После этой операции животное с жадностью набрасывается на пищу, захватывает ее и глотает, но пища, дойдя до перерезанной части пищевода, выпадает обратно. Так собака может без конца пропускать одну и ту же пищу через верхний отрезок пищевода, и пища никогда не попадет в желудок. Интерес этого эксперимента заключается в том, что при таком «мнимом» кормлении, несмотря на то, что пища в желудок не попадает, желудочный сок все же выделяется. Этот сок был назван «запальным». Впоследствии для добывания этого сока была организована целая «фабрика» собак, а сок, добытый таким путем, продавался в аптеках под названием «натуральный желудочный сок».

Таким образом, уже в первом периоде своих работ Иван Петрович тесно связался с медицинской практикой. Конечно, работы Павлова по пищеварению не ограничивались только этим опытом: он проделал ряд новых операций по выделению протоков пищеварительных желез (слюна, поджелудочный сок, желчь), и благодаря этим работам весь пищеварительный процесс стал как на ладони.

Все это было достигнуто благодаря многочисленным фистульным операциям, разработанным Иваном Петровичем положительно для каждого отдельного пункта желудочно-кишечного канала. Многочисленные работы в этой области, выполненные им самим и его учениками, были сведены Иваном Петровичем в специальной монографии: «Работа главных пищеварительных желез». Эта книга представляет собой большую научную ценность и показывает в го же время образец простой и красивой популяризации научных достижений.

Идеи Ивана Петровича настолько тесно слились с запросами человеческой практики (физиология питания, клиника заболеваний желудочно-кишечного тракта и т. д.), что сейчас трудно представить себе более или менее образованного врача, который бы не основывал свою практическую деятельность на научных результатах школы академика Павлова.

За весь цикл работ по пищеварению Павлов получил Нобелевскую премию.

В 1907 году он избирается действительным членом Академии Наук и получает еще одну экспериментальную лабораторию.

*

Последний период деятельности Ивана Петровича Павлова, охватывающий около 35 лет, был самым плодотворным. Эти работы дали ему широкую известность и сделали его главою всей физиологии мира. Это были работы по физиологии высшей нервной деятельности или учение об условных рефлексах.

К этой области Иван Петрович пришел, постепенно расширяя понимание отдельных наблюдений, сделанных им при изучении физиологии слюнной железы. Он открыл «условный рефлекс» как основной принцип деятельности коры больших полушарий головного мозга. С этого момента стала строиться заново глава физиологии головного мозга.

До этого изучение функции целого мозга и поведения животного организма было монополией зоопсихологов С введением же принципа условного рефлекса эта область смогла быть изучаема на материалистических, физиологических путях.

В последнее время, когда накопился огромный физиологический материал, Иван Петрович стал уже поговаривать о том, что пора подойти к объяснению целого ряда психических явлений с физиологическим материалом в руках. В результате такого подхода мы получили объяснение психических заболеваний, исходя из физиологической точки зрения. В этом и заключается грандиозная роль Павлова в укреплении материалистического мировоззрения в области психических явлений. Поэтому, естественно, что идеалисты-психологи почувствовали в его учении приговор их несостоятельной науке и до сих пор стоят во враждебной позе.

Какие же основные черты учения об условных рефлексах сделали его столь важным событием?

Очень многие факты, которые легли в основу этого учения, были известны задолго и до Павлова. Так, например, все мы знали о том, что при подготовке, положим, к обеду у голодного человека «слюнки текут», а психологи и физиологи окрестили это явление «психическим слюноотделением». История физиологии показывает, что там, где к какому-либо явлению приклеивали ярлык «психического», это значит, что объяснения его уже нельзя было получить.

Павлов сделал в этом направлении важнейший революционный шаг. Он спросил: почему это «психическое слюноотделение» не может быть объяснено с точки зрения физиологических процессов? Когда идеалисты говорят «психический», то они обычно подразумевают при этом, что явления не связаны никакими непрерывными причинными связями с материальным, например, с нервной и мозговой тканью. Физиологи, наоборот, стремятся всякий процесс, как бы он ни был сложен, истолковать только в связи с материальным. Так и рассуждал и то время Павлов Известно было, что спинной мозг и подкорковые ядра головного мозга работают по принципу рефлекса, т. е раздражение от периферии идет по нерву к центральной нервной системе и, перебрасываясь там через ряд нервных клеток, выходит к рабочим органам опять по нерву. Приступая к изучению явлений «психического слюноотделения», Павлов сказал себе: ведь здесь мы имеем дело, так же как и в спинном мозгу, с рефлексом, но только с рефлексом особой природы, который может изменяться, превращаться, словом, менять себя в зависимости от создавшихся внешних и внутренних условий. Именно поэтому этот новый, подвижно изменчивый рефлекс и был назван «условным рефлексом» в отличие от «безусловного», который ни при каких условиях не изменяется. Таким безусловным рефлексом, взятым для изучения академиком Павловым, является рефлекс слюноотделения, возникающий при попадании пищи в полость рта.

Поэтому в окончательно выработанном виде условный слюнный рефлекс по Павлову выглядит в следующем виде. Около животного во время кормления начинает звучать какой-нибудь тон. После нескольких таких опытов у животного начинает выделяться слюна без всякого кормления, только от одного звучания тона. За 30 секунд действия этого условного раздражения — тона, может выделиться около 15 капель слюны. И только после этого дается хлеб или мясо. Таким образом пресловутое «психическое слюноотделение» было получено экспериментально в физиологической лаборатории академика Павлова.

Этот важный принцип дал возможность Павлову шаг за шагом понять физиологически многое из работы головного мозга, что раньше было уделом бесплодных исканий идеалистической психологии. Это позволило настолько вплотную подойти к самым сложным и интимным процессам головного мозга, что в последнее время сам Иван Петрович взял на себя смелость подвести физиологический фундамент под целый ряд сложнейших нервных и психических заболеваний.

Уже очень давно (в 1903 году) им был открыт в коре головного мозга особый процесс — это процесс торможения.

Так, например, было объяснено действие брома, который часто применялся врачами, но без понимания механизма его действия на центральную нервную систему. Было показано также, что при некоторых душевных заболеваниях происходит нарушение правильных соотношений между двумя противоположными процессами — возбуждением и торможением.

Наряду с активным процессом-возбудителем, торможение, как оказалось после работ Павлова, устанавливает сложную подвижную картину, находящуюся на какое-то время в выработанном балансе. Стоит только усилить или ослабить один из этих процессов, как происходил срыв баланса и в результате нарушение правильных отношений животного к окружающей обстановке.

Вслед за этим наука получила одно обобщение за другим. Павлов показал, что сон, который так долго занимал фантазию человечества, представляет собой физиологический процесс — широкое распространение тормозного процесса по коре головного мозга. С введением этого объяснения сон стал доступен экспериментальному строго научному изучению. На основе этих же представлений стал более или менее ясным механизм гипноза.

Накопив огромный теоретический материал по физиологии головного мозга, Павлов в 1926 году делает впервые в мире историческую попытку объединить теорию нервной деятельности с практикой нервной и психиатрической клиник. Для этой цели он организует при своей лаборатории специальные клиники, куда ежедневно ходит для разбора больных. Этот разбор происходил после заседаний экспериментальной лаборатории, откуда все сотрудники приходили в клинику. Здесь перед Иваном Петровичем прочитывалась история болезни каждого больного и после этого он сам непосредственно беседовал с больным, пытаясь получить дополнительные сведения, необходимые ему для физиологического понимания всей болезни.

Я с большим удовлетворением вспоминаю эти разборы больных, где Иван Петрович давал исключительные образцы научного анализа. Как геолог по отдельным островкам и рифам пытается дать точный подводный контур океана, так и Павлов по отдельным еле заметным штрихам, симптомам давал полное физиологическое объяснение внутренней картины нервного и психического заболевания.

В последние годы, изучая типы нервной деятельности, Иван Петрович пришел к мысли о возможности экспериментального влияния на тип нервной деятельности животного. В развитие этих соображений он организовал небольшую сначала опытную станцию в Колтушах, которая впоследствии развилась в целый научный городок.

Недалеко от Ленинграда, в небольшом местечко Колтушах, напряженной творческой работой живет целый научный городок. Это экспериментальный центр советской физиологии, созданный академиком Павловым. На фасаде одного из зданий стоит любимейший девиз Ивана Петровича: "НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТЬ и НАБЛЮДАТЕЛЬНОСТЬ".

Под типом нервной системы подразумеваются те своеобразные черты реагирования животного на внешние раздражения, которые его отличают в той же обстановке от других животных. В лаборатории Павлова различают два крайних типа — возбудимый, который реагирует на все раздражения, и тормозимый, который, наоборот, тормозится, теряя свою реактивность от внешних раздражений.

Здесь велись по преимуществу опыты над тем, как влияют условия воспитания щенков на характер их последующей нервной деятельности. Было найдено, что так называемое «тюремное» воспитание щенка может коренным образом изменить тип его нервной системы, например, из возбудимого перевести в тормозимый или, как говорят, в «пассивно оборонительный».

*

Трудно перечислить все те вопросы, которых касался творческий гений Ивана Петровича Павлова! Одно только можно сказать, что там, где он брался за исследование, он всегда давал ценнейшие открытия и чрезвычайно плодотворные рабочие гипотезы.

Какими же его качествами как исследователя был обусловлен такой небывалый в истории физиологии разносторонний успех? Какие методы и приемы научного исследования применял этот гигант мысли? Какими свойствами руководителя так крепко сцементирована Павловская школа?

Чтобы ответить на все эти вопросы, мы должны разобрать те особенности творческих методов Ивана Петровича, которые он применял повседневно в непосредственном руководстве работами своих учеников.

На биологической станции научного городка в Колтушах. Ассистент акад. Павлова тов. Денисов во время прогулки с подопытными обезьянами "Розой" и "Рафаэль".

Немалое значение играют здесь и типичные черты его характера, о которых мы говорили выше. Наши обычные представления о человеке 87-летнего возраста к Ивану Петровичу были совершенно неприменимы. Быстрые, порывистые движения, исключительная горячность, там, где имеется хоть какой-либо элемент соревнования, — все это больше напоминает темпераментную экспансивность юноши, чем пресловутую уравновешенность преклонного возраста. Беспредельная сочная жизнерадостность, напряженно пульсирующее сердце и гибко цепляющийся за все ум, — все это бросалось в глаза при первой же встрече с Иваном Петровичем.

Именно этими качествами объясняется свежесть его последних научных построений, которые поражают исключительной глубиной анализа и всеобъемлющим охватом. Достаточно указать, что Иван Петрович руководил до последнего момента полусотней сотрудников, входя в мельчайшие подробности отдельных экспериментов и направляя общий фронт всех многочисленных исследований его лабораторий. Мне нередко приходилось видеть, как Иван Петрович с невероятной точностью воспроизводил детали и цифры давно проделанных экспериментов.

Но руководство Ивана Петровича не ограничивалось только теми его учениками, которые находились с ним в непосредственной близости и общении, всякий, кто прошел его школу, всегда получал от него ценные советы, указания, а то и уничтожающую критику. И не было случая, чтобы эти указания не рождали новую цепь интереснейших исследований.

Можно без преувеличения сказать, что у нас в Союзе нет ни одной физиологической лаборатории, которая не была бы так или иначе связана с лабораторией академика Павлова, а значительная часть сотрудников этих лабораторий — его непосредственные ученики.

Это огромное влияние Ивана Петровича на всю физиологическую мысль нашего Союза в значительной степени обусловило единство направления советской физиологии.

Я не напрасно уделял так много внимания личному характеру Ивана Петровича. Полнота его жизнеощущения — это предпосылка к своеобразному стилю думания, к особенно подчеркнутому «чувству реального», которое так необходимо экспериментатору. В своих теоретических построениях Иван Петрович всегда опирался на действительность.

Надо было видеть, каким недовольным и раздраженным он делался, когда обрывалась нить, связывающая его с действительностью. Это свойство рождает в нем совершенно искреннее отвращение ко всякому умствованию или, как он выражался, «канителям мысли», оторванным от действительных фактов. И если ему для объяснения каких-либо результатов эксперимента не хватало «сигналов от действительности», он решительно объявлял: «надо посидеть у собаки». И вот, сидя целыми часами в камере у собаки, он упорно ищет штрихов, дополняющих незаконченную картину какого-либо нервного процесса.

Другой важной чертой творчества Павлова были исключительно широкий диапазон его внимания и крайняя подвижность этого внимания. Не упускать из внимания самые мельчайшие стороны эксперимента, не пропускать ни одного даже случайного явления, подчас не имеющего прямого отношения к целям данного опыта, —  в этом залог новых открытий и совершенствований, —  так часто поучал молодых сотрудников Иван Петрович.

Трудно обрисовать полный творческий портрет этого великого человека даже тому, кто непосредственно общался с ним, — так многообразна и красочна его личность.

Несомненно, что мы потеряли гениального человека, который поставил на новый путь всю мировую и в особенности советскую физиологию. Вот почему ответственность за продолжение этого дела, которая легла на его учеников и последователей, является особенно большой и вместе с тем высокой.

Мы надеемся, что молодежь, которую он так любил и к которой было обращено его последнее письмо, сможет вынести на своих плечах этот ответственный груз и так же высоко держать знамя советской физиологии, как держал его академик Иван Петрович Павлов.