В. СОРОКА
„Рабочие наших заводов и в частности комсомольцы гигантски выросли: люди понимают процессы производства, участвуют в их улучшении, т. е. чувствуют себя настоящими правителями'“.Л. КАГАНОВИЧ
Первый государственный подшипниковый завод им. Кагановича был уже пущен, а кузница, разворошенная огромными котлованами, заваленная песком и шамотом, еще принимала импортных «гостей». Рабочие, привыкшие находить в ящиках филигранный блеск вычурных автоматов, с удивлением раздевали рычаги, в ушки которых можно продеть голову, болты, похожие на толстые жерди, шестерни, высотой с крестьянскую избу, мощные литые станины, не поддающиеся никаким сравнениям.
Гулкие удары «Аякса» начали каждый день оглашать до того безмолвный пролет.
Наладка других привезенных машин — немецкой фирмы «Газенклевер» — затянулась. Незнакомцы принесли хлопот больше, чем ожидали.
Смонтировали «Газенклевер». Опять, как на праздник, сошелся весь цех. Мастер вложил пруток, нажал педаль. Первый удар, где-то слева треск, а второй раз от нажима педали двигается только пуансон, а матрица стоит.
Наладчики и мастера целые дни напролет возились у машины, выслеживая до последнего болта путь 800-тонного удара, накопляемого маховиком и нажимом педали передаваемого по мышцам машины на пруток. При холостом ходе у «Газенклевера» большая шестерня свободно вращается вокруг коленчатого вала. Нажимом педали оттягивается кулачок амортизатора и освобождается кулачок шпонки. Оттянутый пружиной кулачок ставит шпонку ребром. Она захватывается большой шестерней и включает во вращение вал. Теперь начинает двигаться в станине ползун и сидящий на нем пуансон.
На другой стороне вала надет диск с насаженным у края рычагом, который в свою очередь двигает другой рычаг. Последний перемещая поставленные в станине шарниры, сжимает матрицы. Они сжимают пруток сбоку, а пуансон ударяет в лоб.
После полного оборота шестерни кулачок шпонки ударяется об отпущенный кулачок амортизатора, ставит шпонку на место и стопорит вал.
Стальная мускулатура, лишенная эластичности, совершенно не терпит перегруза. Малейшее несоответствие выемок матриц с толщиной прутка препятствует развороту рычагов, грозит разрывом их ушков и поломкой станины. Чтобы избежать этого, немецкая фирма поставила во всех связывающих узлах скрепляющие и в то же время контролирующие шпильки. Они легко ломаются при непосильной перегрузке.
 |
| „Шарикоподшипник-1“. Стол сборки подшипников в сборочном цехе |
Кончался монтаж, кончалась наладка — требовались люди. Наконец-то подвели к машинам штамповщиков — бывших строителей цеха, выученных штамповке на других заводах. Но что казалось ясным мастерам, было совсем непонятно молодым рабочим. Год назад они только по наслышке знали, что такое вообще машина. Обучали их на добротных «Аяксах» и «Националах», теперь же перед ними стоял капризный «Газенклевер».
Шпильки полетели без счета. Огромный механизм, оказалось, имел весьма чувствительную нервную систему. Но дело не только в толщине прутков. Если материал недостаточно нагрет, — рвется шпилька бокового хода. Если пруток слишком далеко засунут, — ломается шпилька, соединяющая ползун с шатуном. Выдерживают эти две -— летят шпильки на амортизаторе, на тормозе, наконец на маховике.
Много было и других поломок, но проклятые шпильки совершенно затмили все остальное. По-настоящему работали одни ремонтные слесаря.
Для штамповщиков машина, целиком отданная под наблюдение слесарей, была неисследованной областью, темные силы которой постоянно сводили на-нет и старательную пригонку раковин и точную установку пуансона.
Администрация и технические силы кузницы все дело валили на фирму.
— Ни к чорту не годен этот «Газенклевер», — ворчал мастер Гольдберт.
В парализованных пролетах он успокаивал рабочих, что никто ни в чем не виноват, что шпильки для того и поставлены, чтобы ломаться, что корень зла в нелепой конструкции машины.
Нач. цеха Гордеев упорно медлил с перестройкой всей организации производства. Кузница выезжала только на штурмовщине. Чтобы выполнить программу, рабочие сутками не покидали машин. Несмотря на это, заводу нехватало колец. Пропускали брак. Импортные токарные автоматы ломали зубы, попадая на трещины и заштамповку. Пользуясь неразберихой, классовый враг подсыпал песок в масло, совал болты в шестерни, бросал железо в шарниры.
⚫
Но так было не долго. Гордеева сняли. Новый нач. цеха Курносов перевернул кузницу. Уничтожили обезличку: штамповщиков, бригадиров и наладчиков прикрепили к определенным машинам. Рабочие не замедлили откликнуться на перестройку. Первым прогремел «Аякс». И, разумеется, первым прогремело в цехе, сплошь состоящем из молодежи, имя комсомольца. Бригада наладчика т. Савоськина начала первой выполнять итальянские нормы и уничтожила брак.
 |
| „Шарикоподшипник-1“. Бригада Савоськина. Ковка колец РР-З Во избежание брака прутки разогреваются в печи постепенно |
На одном общезаводском собрании Савоськин раскрыл простые секреты своих успехов.
— Кольцо должно иметь острые края. Когда пруток доводят до неправильно поставленного упора, — материала на кольцо не хватает и получается фаска, т. е. круглые края. Мой бригадир Чебанов, принимая смену всегда проверяет регулировку упора.
Заусенцы и заштамповку их внутрь кольца наша бригада уничтожила умелым обращением со штампами. Если подработались края полукруглых выемок матрицы, Чебанов сперва отбивает края молотком, а потом, зная, что нижние части срабатываются быстрее верхних, он перевертывает раковину. Иногда на одной из матриц выемка бывает разработана. Тогда металл под давлением пуансона сбивается к одному боку, — кольцо выходит разностенным. Наша бригада избегает этого своевременной постановкой прокладок.
— Другие бригады, — продолжал Савоськин, — не могут ничего поделать с окалиной. У них обезличка внутри бригады, за печью как будто следят все, а на деле печь без надзора. Материал часто перегревается. В моей бригаде у печи стоит хороший ударник Кутыркин. Знания и навык здесь тоже нужны. Он например вкладывает пруток в печь не сразу, а постепенно, предупреждая этим еще один опасный вид брака — трещины.
Дело часто заключается в кажущихся мелочах. Другие бригады не дерутся за чистоту, посмеиваясь над Чебановым, когда он утрами прежде всего берется за метлу. А вот в приямке, куда надают снятые кольца, скопляется иногда вода. Раскаленный металл дает неприметные трещины, из-за которых в автоматно-токарном цехе ломаются станки.
Савоськина особенно внимательно слушали свои же ребята из цеха.
— Как наша бригада повысила производительность? — Мы уничтожили у себя обезличку. У нас каждый знает свое место. Бригадир штампует, один подручный стоит у конца прутка, другой рычагом передвигает его от нижней раковины к верхней и назад, третий смотрит за печью. Бригада достигла замечательной сработанности. За один нагрев она снимает с прутка до 14 колец вместо 8. Однажды, когда снимали четырнадцатое кольцо, незаметно подошел пирометрист и измерил температуру прутка. Оказалось 850°. Это было не ниже нормы. Бригадир Жбанов знает темп машины, не пропустит после первого рабочего оборота коленчатого вала следующий, второй. Он во-время нажимает педаль, не давая остывать материалу.
 |
| „Шарикоподшипник-1“. Бригада Савоськина. Ковка колец РР-3. Разогретые прутки штампуются горизонтально-ковочной машиной «Газенклевер» |
⚫
Секреты Савоськина усваивал весь цех. Его доверие к выросшему на работе бригадиру было зерном нового улучшения организации производства в кузнице. Вскоре каждого бригадира сделали одновременно и наладчиком своей машины.
Весь пролет начал равняться по Савоськину.
На той же машине в другую смену работает бригадир комсомолец Толпеев. Однажды, сменяя Чебанова, он узнал, что тот дал непревзойденную цифру—2600 колец. Толпеев машинально вертел последние из них, поглощенный совсем другим. Его самое большое достижение было на четыре сотни меньше. Он отбросил кольцо и подозвав бригаду, объявил ей свое решение — перекрыть Чебанова.
Нужно было подготовиться. Одному подручному Толпеев поручил точно вымерить и распределить по размерам прутки. Другого послал к печи, третьего в инструментальную.
Сам поднял отброшенное кольцо и сосредоточенно осмотрел темнеющий металл. Поперек шел небольшой заусенец. Значит — углы раковин немного сработаны. Не надо ждать, пока они совсем изобьются, лучше подчеканить углы сейчас же...
Потом Толпеев посмотрел, хорошо ли закреплена контрольная шпилька. После приготовлений вложили первый пруток. Толпеев все еще не торопился. Он минуту рассматривал снятое кольцо.
— Давай, ребята, пойдет до обеда!
Работали с двумя клещами. Пока трое заканчивали съемку колец с одного прутка, четвертый вытаскивал из печи свежий и сразу подавал его на подъемник. Смененный им подручный относил остывший пруток назад в печь и брал новый.
Глаза Толпеева приковались к машине. Он зорко следил, чтобы вода из охладительных трубок попадала на матрицы, иначе раковины лопнут, придется ставить новые, сорвется весь стратегический план.
В самом разгаре работы, снимая с первой операции утолщенный на конце пруток, Толпеев заметил по краю тонкую ниточку черноты. Не нужно было вынимать прутка, чтобы убеждаться: это был заусенец. Избыточный металл, выжатый холодным пуансоном в виде каемки, моментально остывал и темнел. Толпеев подвернул упор.
У следующего прутка конец высадки, остужаемый обычно раковинами до красноты, наоборот ярко белел. Теперь материала недоставало. Толпеев слегка отпустил упор.
Часа через два разработались края раковин и на кольцах пошел поперечный заусенец. Тогда пруток с заусенцами, снятый после первой операции, повертывали в пол-оборота. Низ и верх, где кольцо пересекали тонкие гребешки, теперь приходились в бока, в середину выемок. Матрицы вновь сжимали металл, гребешки сравнивались, и гладкое кольцо катилось в приямок.
Но эта хорошая уловка, экономящая время и инструмент, может привести к наихудшему виду брака — заштамповке, если заусенец будет еще немного выше... Толпеев пристально вглядывался в растущую величину гребешка. Слишком толстый заусенец будет вдавливаться внутрь.
...Около машины аккуратно сложенные контролером росли горки готовых колец. Толпеев тоже не пропускал зря обороты вала. К концу смены пролет обежала весть: бригада Толпеева дала 3100 колец. На «Аяксе» это был мировой рекорд.
⚫
Тем временем Савоськин, ставший наладчиком-инструктором второго пролета, обучал бригадиров «Газенклевера» — Изотова, Мосякина, Подзорова — перекрывать «Аякс». Он разбил все еще царившее в кузнице убеждение, что на «Газенклевере» хорошо работать нельзя. Савоськин организовал кружок техминимума для штамповщиков. Привлеченные им лучшие мастера учили бригадиров, как избежать поломки шпилек, повреждения амортизатора и прочих неприятностей. Сам Савоськин, не покладая рук, возился то у одного, то у другого «Газенклевера», обучая бригадиров на каждом новом прутке приручать непослушную машину. Выпестованные им молодежно-комсомольские бригады одна за другой начали систематически выполнять программу.
Когда к 15-летию комсомола заводской комитет подбирал для премирования пятерых лучших комсомольцев-производственников, кузница в один голос назвала одного из учеников Савоськина, бригадира комсомольской бригады 6-го «Газенклевера» Изотова.
Перед тем как начинать обычный рабочий день, Изотов производит получасовой осмотр машины. Это спасает от неприятных сюрпризов в работе. Все дело в мелочах. Их ничего не стоит устранить, пока машина
стоит. Находу же они под напряжением в 800 т разрастаются в аварии, пожирающие сотни, тысячи, десятки тысяч колец, необходимых советским тракторам и автомобилям.
Все шесть контрольных шпилек «Газенклевера» закреплены стопорными болтами. Одно время эти болты считали выдумкой досужих немцев. Слесаря, заколотив под кувалдой шпильку, совсем не ставили болта. При первом включении сбивало амортизатор и разрывалось чугунное ушко рычага. Изотов же тщательно осматривает все стопорные болты.
Больше всего аварий вьют гнезда около коленчатого вала. Огромную силу вращения нажимом педали, передаваемую на вал при его включении, поглощают тормоз, буфера и амортизатор. Когда удар разделен равномерно на эти три части, машина работает бесперебойно. Но слесаря часто плохо регулируют между собой тормоз и амортизатор. Один из них не в силах справиться с перегрузкой и ломается. Изотов заглядывает за большую шестерню. Если у амортизатора слишком затянут болт, сжатая пружина не будет смягчать удара. Первым оборотом амортизатор будет сбит. Если же, наоборот, болт отпущен, расслабленная пружина не примет во-время свою долю удара. На тормоз придется двойная порция и ему не избежать поломки.
Закончив осмотр, Изотов поливает водой пол вокруг машины. Даже от пыли, попадающей в открытые полости механизма, «Газенклевер» может капризничать. Только после этого Изотов берется за пруток.
Покорив машину, он не успокаивается, достигнув нормы, Изотов ее перевыполняет. Тут у него тоже собственные приемы. Он наловчился нажимать для второй операции педаль еще тогда, когда пруток только снимают с первой. Боковой обходный удар доходит не сразу. Изотов оборачивается на подручного у подъемного крана, тот быстро понимает своего бригадира. Пруток к моменту удара уже поднят им вверх.
Изотов не только опытный штамповщик, но и организатор, постоянно руководящий вверенными ему людьми. Его бригада для всего цеха — образец спаянности и сработанности: у нее не только хороший бригадир, но и обученные им хорошие подручные у рычага, у печи, у клещей. Когда один из них подносит пруток, бригадир, подхватив его, ставит в нижнюю раковину и ударяет педаль. Подручный у конца вертит пруток, третий подает подъемником к верхней раковине. Еще удар, — и красное кольцо, осветив черный рот машины, выкатывается наружу.
Кольца падают одно за другим, растут в столбики, горки, груды. Их складывают в огромные многопудовые бадьи. Это стальной фонд нашей независимости.
Комментариев нет:
Отправить комментарий