Становление инженера

М. ТЕР-АСАТУРОВ. Тех. директор автотракторного завода „Красный путиловец"

Движущийся механизм у каждого школьника вызывает восхищение. Его заветная мечта — стать машинистом, шофером, кондуктором.

Ранние годы моей учебы всегда вспоминаются мне не иначе, как со страстным желанием быть одним из тех машинистов, среди которых я рос (я воспитывался у родственника железнодорожника).

Еще до окончания среднего училища меня потянуло туда, где создавались видимые глазом и осязаемые руками машины. Ближе всего были железнодорожные мастерские. Здесь фактически началась моя формация как техника. Сложная взаимосвязь механизмов стала оживать в результате знакомства с отдельными механизмами машины.

Правда, технически неразвитый мозг не мог объять всех деталей, но основные узлы машины стали осязаемы.

Окончание средней школы немного прибавило к тому скудному багажу, которым снабдили нас наши воспитатели. Было ясно, что учиться надо заново и что школа дала лишь некоторые элементарные, но отрывочные понятия об отдельных дисциплинах.

Перед каждым из нас встал вопрос о будущем. Надо стать техником — это решение не вызывало у меня никаких сомнений. Началась страдная пора подготовки в технический вуз. К нам, нацменьшинствам, предъявляли особые требования при поступлении в высшие учебные заведения. Царское правительство позаботилось отвести для нас вузы в Сибири.

Я поступил в вуз. Казалось, что я на проторенной дороге, по которой шли многие тысячи таких же молодых студентов, каким был я. Но революция решила по-иному. Она имела свои законы и предъявляла к каждому свои требования. Я стал большевиком.

Конец 1918 г. решил судьбу Сибири. Большевики взяли власть. Мобилизованный партией, я был отправлен на работу в Армению. Работая шоферам у Дашнакского правительства, я вел рядовую партийную работу среди рабочих, подготовляя их к приходу Красной армии.

Мысль об учебе не оставляла меня. В свободное от общественной работы время старался я изучить объект моей работы — легковую машину.

Восстание, тюрьма, вторичное восстание и советизация Кавказа.

1921 год... Национализированное хозяйство требовало учета и руководства. Командированному в ВСНХ Грузии, мне пришлось работать сначала по металлопромышленности, а позже руководить табачным трестом. Ответственная работа требовала знаний, а их не было. Все попытки продолжать учебу кончались неудачно, и только в 1923 г. мне удалось вернуться в свой старый вуз с обновленным до неузнаваемости составом слушателей.

Я совмещал учебу с заведыванием Губпрофобром. Шестнадцатичасовой рабочий день превратился в нормальное явление, но желание закончить образование было сильнее, чем тяжелая обстановка учебы.

Подходило время защиты проекта. Я разрабатывал проект тракторного завода, но при всей своей фантазии не рискнул проектировать изготовление больше 10 тыс. тракторов в год. Тогда это казалось недосягаемой цифрой.

Прорабатывая проект, я посетил Коломенский завод, изготовлявший в то время один из первых своих тракторов. Кустарное производство, неправильно организованное, не только не вызвало критики с моей стороны, но со всей четкостью, подтвердило мою безграмотность в тракторном производстве. В этом не было ничего удивительного. Вуз давал только обрывки знаний, а тракторостроение в Союзе было еще неразрешенной проблемой.

Окончив вуз, я был первым из членов партии оставлен в качестве научного работника при кафедре технологии металлов. Но это была не моя стихия. Меня тянуло на производство.

Завод «Красный путиловец». Изготовление тракторных деталей.

Зная, что Путиловский завод стал изготовлять тракторы, в 1926 г. я попытался поступить в тракторный цех. Но это было гораздо сложнее, чем я предполагал. После долгих мытарств я был принят в качестве стажера. Это обстоятельство меня не смущало. Хуже было с работой. В цехе мне поручили регистрацию штучных бланков. Эта «ответственная» и «специальная» работа была явным издевательством над моим страстным желанием изучить тракторное производство. Вмешательство партийных организаций дало мне возможность после трех месяцев конторского стажирования перейти наконец на производственное стажирование.

В тот период «Путиловец» силился перейти на мелкосерийное производство тракторов. Здесь впервые встали передо мною задачи организации производства. Здесь же впервые я стал знакомиться и с технологией массового производства. Работа в обмерочной секции, где выявлялись ошибки производства, поднимала мою квалификацию. Уже после года работы я стал «ощущать» обработку отдельных деталей. Это было только началом моей квалификации. Только началом, потому что и по сегодняшний день я учусь этому искусству ощущать обработку.

Увлекшись технологией, я не придавал большого значения организации производства. Я не понимал того, что самый грамотный инженер бесполезен для производства, если оно плохо организовано. А эта плохая организация сквозила во всем. Плохо организованы были люди, оборудование и средства.

На третьем году моей работы в цехе я был командирован в Америку в целях поднятия квалификации.

Советский инженер, попав в Америку, старается посмотреть все, что только доступно. Я не составлял исключения, добросовестно лазил по всем заводам, записывал все, что казалось мне новым. К стыду моему, новым для меня было часто и то, что можно было изучить на советских заводах, не ездя в Америку.

Особенно поразила меня исключительная организованность производства, исключительно четкая работа людей и машин. Здесь я постиг простую истину, сводящуюся к тому, что техника без наличия хорошей организации превращает это производство в музей технологических процессов, а не в завод, создающий ценности.

Посещение заводов было прервано приездом моего директора и главного инженера в Америку для проектирования тракторных цехов завода. Я был включен в число инженеров, которым надлежало начерно прорабатывать проект. Через 4—5 месяцев исключительно напряженной работы черновые наброски проектов были готовы. Работая с американскими инженерами, я на практике незаметно для себя повышал свою квалификацию.

Вернувшись в Союз, мы занялись разработкой рабочего проекта. Существующая организация производства, отсталая технология и кустарные методы обработки резко бросились в глаза, так же как и неумение использовать средства производства и существующее оборудование. Там, где достаточно было работать одному, работало 10 человек. Там, где нужен был один станок, работало три, не справляясь с программой. Безобразная транспортировка деталей из одного конца цеха в другой дополняла тяжелую картину плохо организованного производства. Надо было срочно перестраиваться.

Я вновь был командирован в Америку для закупки нужного оборудования, инструмента и иных средств производства. На этот раз я ехал ответственным представителем завода, на которого возлагалась вся ответственность за приобретение нужного оборудования. В Америке было закончено в основном оформление рабочего проекта.

Я выехал в Союз, куда уже стало прибывать закупленное оборудование. Началась реконструкция. Надо было перестраивать цехи, строить новые, имея большую производственную программу. Трудность заключалась в том, что новое оборудование было абсолютно неизвестно нашим рабочим и инженерно-техническому персоналу, но трудности были преодолены. Не выходя из мастерских днями и ночами, инженеры тракторостроения с исключительной настойчивостью осваивали каждый новый станок, молот и литейный агрегат. Сотни и тысячи ударников осваивали большое дело, не щадя своих сил. Конвейер был пущен, и цехи после бурных дней настройки и наладки стали входить в нормальное русло производства.

Первый опыт организации массового производства тракторов был закончен с положительным результатом. Сегодня те же люди накануне новых боев. Впереди более трудная и ответственная задача —  освоить массовое изготовление многолитражных, первоклассных машин, никогда раньше не изготовлявшихся в Советском союзе. Мы к ,этой задаче подходим уверенно, мы знаем, что освоим!

Перепечатано из альманаха „Год шестнадцатый".