ЖИЗНЬ, ОТДАННАЯ АВИАЦИИ

ВАЛЕНТИН АККУРАТОВ, заслуженный штурман СССР

Имя Михаила Михайловича Громова для нас, советских летчиков второго поколения, было очень дорого и авторитетно. И не ореол всемирной славы привлекал к нему, а высокое летное его мастерство и аналитический подход к разбору положительных и отрицательных сторон не только своих рекордных полетов, но и обычных повседневных тренировок и испытаний. Его суперсерьезное отношение к летному деду, дисциплинированность, четкость при выполнении любого задания учили нас многому. Его безграничная преданность авиации была примером того, как надо любить дело, которому служишь.

Перелет Громова с Юмашевым и Данилиным из Москвы через Северный полюс в США поразил весь мир не только исключительной смелостью, но и четкостью исполнения, словно они шли не через «белые пятна» Арктики, а по хорошо оборудованной радиомаяками диспетчерской службы, как в нормальных широтах Европы, авиатрассе.

Во время этого знаменательного перелета наш экипаж самолета СССР-Н-169 с командиром, Героем Советского Союза, депутатом Верховного Совета СССР И. П. Мазуруком после высадки папанинцев на Северном полюсе был оставлен на острове Рудольфа (Земля Франца-Иосифа) следить за дрейфом смелой четверки СП-1. По условиям Международной авиационной организации (ФАИ) этот остров был контрольным — самолет М. Громова обязательно должен был пройти над ним. Контроль пролета этого пункта был возложен на наш экипаж.

Наша радиостанция внимательно следила за ходом перелета с самого его начала. Уверенно и спокойно летел самолет N-25, регулярно сообщая свои координаты и условия полета. Но чем ближе он приближался к нам, тем большее мы испытывали волнение. И было отчего — стала резко портиться погода. Остров закрыли сплошные, тяжелые тучи, начался снегопад и порывистый ветер. Мы знали: громовскцй экипаж и в такой сложной синоптической обстановке найдет остров, луч радиомаяка обеспечит ему точный выход на Рудольф. Но погода, погода... Наше беспокойство росло. Глубокий циклон, неожиданно выскочивший со стороны Гренландии, медленно, но уверенно захватывал весь сектор северо-западной Арктики. Путь от Земли Франца-Иосифа к полюсу блокировался мощной облачностью, сильными встречными ветрами, а это грозило самолету обледенением, самым страшным врагом авиации. Охватывая самолет ледяным панцирем, обледенение нарушает его аэродинамические качества и в считанные минуты превращает машину в неуправляемую глыбу. Но как ни велико было наше волнение, мы все же верили Громову, его выдержке, мастерству и колоссальному опыту.

И вот подходят долгожданные минуты пролета N-25 над островом. Мы выскакиваем из рубки и всматриваемся в серую массу облаков в сторону юга, откуда должен появиться самолет. Ветер сбивает нас с ног и засыпает хлопьями мокрого снега. Конечно, мы понимаем, что в этой беснующейся пурге ничего не увидим, что все равно даже в свисте порывов ветра слышим нарастающий гул мощного мотора. Он становится все громче и громче и постепенно затихает на севере. «Счастливого пути!» — кричим мы ему вслед и фиксируем время прохода над нами. Эти данные передаем в Москву.

Я запомнил это время: 18 ч. 25 мин 12 июля 1937 года. Преодолевая стихию, экипаж М. Громова нес на алых крыльях славу нашей Родине и дружбу американскому народу.

Так состоялась моя первая заочная встреча с Громовым, летчиком № 1, как называли его между собой наши пилоты — и военные и гражданские.

Познакомиться с Михаилом Михайловичем и поработать с ним мне посчастливилось только спустя четыре года, в тревожный, полный смертельной угрозы для нашей страны 1941 год...

Шел второй месяц войны. Выработав ресурсы моторов «летающей лодки» ГСТ-6 (а были мы в дальней ледовой разведке в западной Арктике, где вермахт развернул военные действия по захвату Мурманска), наш экипаж с командиром И. И. Черевичным вернулся в Москву для смены двигателей и профилактического ремонта гидросамолета. И тут неожиданно получаем приказ: немедленно вылететь в США с миссией военных специалистов для ознакомления с американской боевой техникой и выбора подходящих образцов для поставки в СССР по лендлизу. Специалистов было 20 человек, в их число входили Герои Советского Союза М. М. Громов, Г. Ф. Байдуков и А. Б. Юмашев. Руководитель миссии — М. М. Громов.

Задание было чрезвычайно сложное. Времени на подготовку к его выполнению не было, а предстояло преодолеть более 10 тыс. км по внетрассовому маршруту, из них 7 тыс. км над морями и океанами — Ледовитым и Тихим. Конечно, задание было почетным и престижным, и мы сразу же настроились выполнить его на «отлично». Но счастье иметь в числе пассажиров таких асов, как Громов, Байдуков, Юмашев, нас, честно говоря, пугало, хотя мы были и горды, что нам доверили таких людей. А между собой мы договорились, что в процессе полета обязательно втянем их в работу экипажа и возьмем у них максимум того, чем богата их летная практика.

А они, как только мы полетели, начали осторожно присматриваться к методике нашей работы, проявляя некоторую недоверчивость, что впрочем, было естественно — на таком самолете, как наш, они не летали. Интерес их ко всему, что мы делали, был высокопрофессиональным, и это поднимало настроение, заставляло более четко выполнять все полетные функции. Мы предложили Громову занять место второго пилота, которого у нас в экипаже не было, поскольку его обязанности мог исполнять и радист, и бортинженер, и штурман. Но Михаил Михайлович сказал: «Второе кресло пусть займет Байдуков, а я останусь со штурманом. Люблю это дело».

Так мне посчастливилось поработать с Громовым. Во время этого чрезвычайного рейса не раз приходилось попадать в очень сложную обстановку, но Громов был всегда спокоен, подтянут и никогда не вмешивался в решения, которые я принимал. А его умные и добрые советы были для меня прямо академией, и в будущем я передавал их своим коллегам по полярной авиации.

Война и послевоенная интенсивная работа по освоению Арктики надолго разлучили нас, остались только хорошие воспоминания о совместном полете в США и о тех экстремальных эпизодах, случившихся тогда, которые так прочно скрепляют мужскую дружбу.

Потом М. М. Громов очень заинтересовался нашим беспосадочным перелетом с полярным летчиком М. А., Титловым в условиях полярной ночи по маршруту мыс Челюскин — Северный полюс — Чокурдах. Живо, с глубоким интересом расспрашивал он меня о машине, о методике навигации в абсолютно безориентирной местности над океаном. Встречи наши стали учащаться.

Высокий, стройный, с фигурой спортсмена, всем своим видом Громов заставлял подтягиваться и нас. Навсегда запомнилась последняя встреча с ним в его квартире в высотном доме на площади Восстания. Он читал отрывки из своей будущей книги о воспитании летного мастерства и характера человека. Потом мы сфотографировались вдвоем — пилот и штурман... Он был весел, энергичен, много рассказывал о войне, об авиации будущего, как ее себе представлял, и совсем не чувствовалось — ни по его внешнему виду, ни по его легким уверенным движениям, что было ему уже далеко за 80...