РАБОТА НА РЕКОРД

Орденоносец ЯКОВ БЕЛЫХ

Корпуса динамомашины обрабатываются тов. Белых на строгальном станке "Бутлер". Ползун станка вводится во внутрь корпуса. Сам корпус динамо настолько велик, что внутри его помещается не только движущийся ползун, но и половина туловища Белых, следящего за работой резца, укрепленного в суппорте ползуна.

В чем мать родила стою я перед столом призывной комиссии. Человек с военными нашивками, пошептавшись с членами комиссии, обращается ко мне:

— В кавалерию тебя, т. Белых. Коней не боишься?

От смущения и растерянности я некоторое время молчу.

— Что же, в кавалерии хорошо, — говорю в ответ и выхожу в шумную раздевалку.

Потом я шел к себе домой по улицам Енакиева, того самого местечка, где 25 лет проработал мой отец. Нажив инвалидность и кучу ребят, он вернулся в деревню. В Енакиево в 1929 году 19-летним парнем приехал и я. Год проработал землекопом, но потом решил податься в сапожники. Перешел в артель «Процевник». Отсюда и ушел в Красную армию.

Не шибко грамотным пришел я туда... Однако понимал, что недостаточно владеть клинком, винтовкой и сидеть в седле, как на стуле.

Корпуса динамомашины обрабатываются тов. Белых на строгальном станке "Бутлер". Ползун станка вводится во внутрь корпуса. Сам корпус динамо настолько велик, что внутри его помещается не только движущийся ползун, но и половина туловища Белых, следящего за работой резца, укрепленного в суппорте ползуна.

Крепко взялся я за учебу. Стал ходить в библиотеку. Какой огромный, неизвестный мне раньше мир раскрылся передо мною! Читая газеты, мне казалось, что я нахожусь не в маленьком пограничном местечке Бигосово, а разъезжаю по всему свету.

18 марта 1935 года на прощальном вечере демобилизованных я произнес речь.

Перед своими старыми товарищами, молодыми бойцами, перед большевиками-командирами дал я красноармейское слово — овладеть техникой производства так, как овладел винтовкой и клинком.

— Пусть, глядя на мою работу, каждый мог бы сказать: «этот человек пришел из Красной армии», — такими словами закончил я свое выступление.

В мае 1935 года поступил я на завод «Динамо» им. Кирова. Поставили меня учеником на строгальный станок «Бутлер». Само это название пугало меня...

Управление освоил сравнительно быстро, но ведь надо было стать инженером своего станка, изучить его нутро. Тут неоценимую помощь оказал мне наш инструктор т. Кирсанов.

— Ну, как, — скажет, — Яша, дела, — и начнет объяснять про скорость резания, заточку, установку резцов, про подачи — каждый станок в цеху он знает замечательно, по звуку мог определить, в каком он состоянии!

Свое красноармейское слово помнил я крепко. Как почувствовал, что крылья окрепли, заключил договор — сдать к 1 августа — международному антивоенному дню первую деталь на «отлично». Наконец, пришло 1 августа. Деталь — остов приняли на «хорошо», но на его обработку ушло у меня очень много времени — 14 часов. От этой нормы двигался я дальше. 3 августа принятый на «отлично» остов я обработал уже в 9 часов.

Началось стахановско-бусыгинское движение. Подходит раз ко мне наш комсорг т. Белкин и говорит:

— Стаханов и Бусыгин мировые рекорды кроют. Надо и нам подтянуться.

— Будет и у нас рекорд! — ответил я ему.

Инженеры дали мне на обработку остова для установления рекорда 4 часа 30 минут. Вечером я подсчитывал свои возможности: первое, с чего надо начать, это — заготовить лишний комплект резцов, чтобы не бегать во время работы в раздаточную, добиться бесперебойного снабжения литьем, обслуживания краном, и, наконец, так распределить около себя инструмент, чтобы не делать «длинных» движений рукой.

«При таких условиях, — подумал я, — можно использовать все 420 минут полностью».

Решив таким образом вопросы «ручного времени», я взялся за машинное. Что можно было сделать здесь? Увеличить скорость обратного холостого хода суппорта с 10 до 17,5 метров в минуту. Уже одно это даст сокращение машинного времени почти вдвое. При переходе на двойной ход суппорта смело можно было увеличить подачу с 1,2 до 1,7 миллиметра. Одновременно нужно было уменьшить глубину резания с 5—10 до 3,7—4 миллиметров. Обрабатываемая поверхность при меньшей глубине резания должна получаться чище. А раз так, то зачем мне делать два-три прохода? Хватит и одного! Какая экономия времени!

Ползун станка имеет возвратно-поступательное движение. Один из его ходов медленный — это рабочий, при котором резец снимает стружку. Другой — более быстрый, —  холостой, когда резец возвращается в исходное положение. Скорость холостого хода на станке «Бутлер» до рекордной работы т. Белых равнялась 10 метрам в минуту. Обдирка, т. е. первоначальная, грубая обработка шла медленно, стружка была тонкой и узкой. Мощность станка и инструмент использовались недостаточно. Посмотрите на снимок, — вот какую стружку снимал прежде резец.

Так выглядит теперь момент отделения стружки. По величине резец остался прежним, но т. Белых изменил конструкцию его режущей части. При старой конструкции резца нельзя было увеличить съем стружки. Этому препятствовала плоскость схода стружки, которая при старой заточке резца была расположена без учета встречаемого сопротивления сходящей стружки. Достаточно было опустить эту плоскость против обычного положения на 6°, чтобы съем стружки увеличился. Помимо этого т. Белых ускорил движение ползуна и в особенности его холостой ход — с 10 метров в минуту до 17,5 метров.

Ну, а качество? Обработка главного полюса остова мне не очень-то нравилась. Надо было делать чище, лучше. Я решил предложить новую операцию: снимать фаску на главном полюсе радиусными резцами. Я рассчитал, что радиусный резец особенно подходит для такой операции, потому что дает удобное закругление и не рвет изоляцию катушек. Это должно было привести к уменьшению брака моторов из-за пробоя катушек.

Работа на рекорд началась 24 октября. В этот день я встал рано. Ровно в восемь был уже у станка. Десятки глаз внимательно следили за моими движениями, за ходом станка, за стружкой. Все было так, как я рассчитывал. Резцы лежали в полной боевой готовности. Мой «Бутлер», спокойно принимая новые скорости, глотал расстояние легко и непринужденно, как конь, на котором три года я колесил по границе, высматривая врагов.

Через 4 часа 15 минут остов был снят со станка.

Мы установили мировой рекорд производительности труда. Я выполнил красноармейское, комсомольское слово, которое дал товарищам на границе Белоруссии.

На другой день пошел в отдел кадров и сказал, что хочу учиться всерьез. Сейчас я занимаюсь с инженером.

Правительство высоко оценило мою работу и наградило меня орденом Трудового Красного знамени.