В конце прошлого года у берегов Южной Америки произошло первое морское сражение второй империалистической войны. 13 декабря германский «карманный» линкор «Адмирал Шпее», оперировавший в начала войны в этом районе, вступил в бой с тремя английскими крейсерами. Нанеся им серьёзные повреждения, линкор ушёл в уругвайский порт Монтевидео залечивать свои раны. Спустя два дня уже девять английских военных кораблей сторожили у этого порта, ожидая выхода германского линкора в море. Но по приказу из Берлина немецкие моряки взорвали и затопили свой корабль. «Адмирал Шпее» пошёл ко дну.
Этот эпизод напоминает нам об одной малоизвестной странице первой мировой войны. Ровно двадцать пять лет тому назад примерно в этих же водах разыгрался заключительный акт морской драмы, связанной также с именем адмирала Шпее.
*
4 августа 1914 г., когда Англия объявила войну Германии, у маленького острова Понапе в Тихом океане стояли на якорях три крейсера эскадры германского адмирала Шпее — «Шарнхорст», «Гнейзенау» и «Нюрнберг». Остров этот принадлежит к группе Каролинского архипелага, находящегося в северо-западной части океана. На случай военных действий адмирал Шпее имел предписание от морского генерального штаба вести крейсерскую войну — нападать на вражеские торсовые суда, мешать перевозке британских колониальных войск в Европу, захватывать контрабандные грузы и т. п.
Однако превосходящие морские силы Англии, к которым присоединились также и японские флотилии, заставили эскадру адмирала Шпее уйти к берегам Южной Америки, где можно было надеяться нарушить британскую торговлю. И вот три германских крейсера отправляются в далёкий поход. Они идут через весь Тихий океан по огромной диагонали — с северо-запада на юго-восток. Это труднейшее плавание — без опорных баз, в знойной экваториальной зоне, в условиях непрестанной угрозы встретить сильнейшего врага — длилось почти три месяца.
По дороге германские крейсера перерезали у острова Фаннинга большой британский кабель, связывавший Австралию с Канадой, и обстреляли французскую резиденцию на островах Таити. Объединённые силы англичан, японцев и французов напрасно разыскивали повсюду Шпее — ему удалось благополучно добраться до берегов Чили. Германские моряки прошли более 10 тыс. миль, сохранив боевую готовность своих кораблей.
 |
| Эскадра адмирала Шпее в бухте Сан-Квентин (Южная Америка). |
Недалеко от берегов Южной Америки к эскадре Шпее присоединились ещё два германских крейсера — «Дрезден» и «Лейпциг», которые вели здесь торговую войну и потопили уже пять английских пароходов. Итак, в конце октября под флагом адмирала Шпее собрались из разных океанов пять боевых кораблей. Здесь были флагманский корабль броненосный крейсер «Шарнхорст» и броненосный крейсер «Гнейзенау». За ними следовали три лёгких крейсера — «Нюрнберг», «Дрезден» и «Лейпциг».
Английское адмиралтейство, узнав о приближении Шпее к побережью Южной Америки, послало против него эскадру адмирала Крэдока. Британский адмирал имел в своём распоряжении также два броненосных крейсера — «Гуд Хоуп» и «Монмот», два лёгких крейсера — «Глазго» и «Отранто» и, наконец, ещё один старый линкор — «Канопус». Адмирал Крэдок считал, что этих сил недостаточно, чтобы разбить германскую эскадру, тем более что устаревший «Канопус» имел очень небольшую скорость. Крэдок понимал, что Шпее является серьёзным противником и не столько по количеству своих крейсеров, сколько благодаря хорошей боевой выучке экипажа. Однако британский морской штаб недооценил угрозу со стороны Шпее и не пожелал увеличить силы адмирала Крэдока настолько, чтобы иметь наверняка большое преимущество. И эта ошибка адмиралтейства имела для англичан печальные последствия.
*
Тихо и безмолвно было на германском флагманском корабле в ночь на 1 ноября. Тщательно затемнённые люки и иллюминаторы не пропускали наружу ни малейшего луча света. Крейсера бесшумно шли, подобно громадным неясным теням, в густой, как бы осязаемой темноте. Только лёгкое подрагивание корпуса говорило о скрытой и жаркой работе там, глубоко в трюмах машинного отделения. Весь экипаж спал. Изредка на палубе мелькал едва различимый силуэт кого-нибудь из вахтенных...
В низкой тесной радиорубке, надев наушники, сидел дежурный связист. Он прислушивался с закрытыми глазами к мерному прибою эфира, который то набегал, то отдалялся, подобно морской стихии. Было уже без четверти три. Клонило ко сну. Но вот в трубке раздался прерывистый писк. Привычный слух радиста уловил целый поток точек и тире, условные позывные, а затем торопливые ряды беспокойных слов.
«Лёгкий английский крейсер стал на якорь на рейде Коронель 31 октября в 7 ч. веч. тчк Геттинген тчк». означали расшифрованные знаки.
Это радио посылал немецкий пароход «Геттинген». Два часа назад он прибыл в чилийский порт Вальпараисо и собирался провести ночь на якорной стоянке. Тут к капитану явился вдруг какой-то энергичного вида человек и заперся с ним в каюте. Незнакомец предъявил свой мандат заведующего германской разведкой. Он только что получил. по телеграфу сообщение из Коронеля о том, что в порт вошёл английский крейсер «Глазго». Это важнейшее донесение надо было немедленно передать по радио эскадре Шпее. Но у всех немецких судов, стоявших в Вальпараисо, чилийские власти опечатали радиостанции. «Геттинген» был единственным пароходом, на котором в радиорубке не висели ещё свинцовые пломбы. Заведующий разведкой заставил капитана «Геттингена» выйти немедленно в море, и теперь этот пароход посылал в ночную мглу настойчивые и тревожные сигналы о показавшемся неприятеле...
Полным ходом устремились германские крейсера к берегу Чили, чтобы отрезать «Глазго» от остальной эскадры Крэдока. Колокола громкого боя будили команды резкими и надрывными звуками боевой тревоги. Матросы надевали чистое белье. Поверх куртки некоторые вешали на ремешке небольшую сумку с необходимыми инструментами. Офицеры пристёгивали к поясам кобуры. Вокруг шеи были накинуты специальные повязки, которыми можно было прикрыть рот и нос для защиты от дыма и пороховых газов. На шёлковом шнуре у каждого болтался на груди опознавательный знак.
В 4 часа 20 минут по всем кораблям прокатилась частая дробь барабанов: «Занять боевые места!» Быстро и без суматохи выполнил экипаж эту команду. Артиллеристы ещё раз внимательно осмотрели орудия, щёлкнули затворами, проверили поворотные механизмы. Главный механик и его помощники совершили обход своего огромного хозяйства. Торпедисты убедились в том, что их смертоносные серебряные рыбы имеют достаточный запас сжатого воздуха. Связисты посылали условные пробные сигналы, чтобы удостовериться в исправности всех средств связи и сложной сети переговорных труб. Врачи и санитары собрались в защищённых броней перевязочных пунктах. Трюмный офицер проверял готовность команд по борьбе с пожарами и пробоинами...
Примерно в это же время адмирал Крэдок решил идти на север, чтобы соединиться с «Глазго», которого он вызвал к себе из Коронеля. Крэдок слышал какие-то немецкие радиосигналы и заключил, что это всего лишь один «Лейпциг», переговаривавшийся с пароходами. Был как будто удобный момент поймать немецкий крейсер и уничтожить его силами всей эскадры.
Итак, к полудню 1 ноября оба адмирала, не подозревая близкого присутствия друг друга, бросились в погоню; оба они считали, что предстоящая задача сводится лишь к тому, чтобы отрезать одиночный крейсер от главных сил противника.
Утренний туман постепенно рассеялся; погода, однако, была неприветливой. Дул сильный зюйд-ост, разводивший крупную волну. На германских кораблях уже все было готово к предстоящему бою. С помощью элеваторов были поданы из погребов к орудиям длинные жёлтые гранаты с черными наконечниками и уложены в кранцах. Вслед за гранатами прибыли и заряды. Все тяжёлые предметы, ненужные во время стрельбы, отправились с палуб во внутренние помещения. Катера были твёрдо укреплены в рострах и заполнены водой на случай пожара...
Шквалистый ветер дико завывал в снастях такелажа. Разбушевавшийся океан то вздымал корабли на вершины водяных холмов, то низвергал их вниз, и тогда высокие валы закрывали горизонт. На бак обрушивались тонны вспененной воды, которая с шумом и журчанием уходила затем через шпигаты обратно в море. «Шарнхорст» и «Гнейзенау» все же успешно боролись с грозной стихией. Труднее приходилось лёгким крейсерам. «Лейпциг» и «Дрезден» то, как пьяные, шатались из стороны в сторону, то, как норовистые кони, подымались на дыбы. «Нюрнберга» не было видно: он отделился от эскадры, чтобы отрезать «Глазго» путь отступления к северу.
Шпее стоял на командирском мостике, окружённый офицерами. Он часто подносил к глазам большой бинокль и пристально всматривался в качающийся горизонт за левым бортом. Каждую минуту мог показаться вражеский корабль. Вдруг с «вороньего гнезда» раздался громкий крик сигнальщика:
— Вижу дым правого борта!
Все поспешили на другую сторону мостика. Шпее машинально посмотрел на часы. Было ровно 4 часа пополудни.
Неприятель показался как раз не с той стороны, с которой его ожидали. И это был уже не один крейсер. Вскоре можно было даже невооружённым глазом различить на западе три черных клуба дыма. Не оставалось никакого сомнения: курсом на юг шли три английских крейсера. Колонну возглавлял броненосный крейсер «Монмот», а за ним следовали «Глазго» и «Отранто».
Шпее повернулся к командиру «Шарнхорста» и отрывисто сказал:
— Пойдём на параллельных курсах.
Капитан Шульц наклонился к рупору переговорной трубы и громко отдал несколько приказаний. Снизу ему тотчас же репетовали, повторяя, как эхо, приказания. Немецкая эскадра получила приказ по радио: «Следовать за флагманом».
Между тем показался ещё один корабль. Он шёл с запада наперерез трём английским крейсерам и, приблизившись, стал во главе их колонны, гордо неся адмиральский флаг. Это был броненосный крейсер «Гуд Хоуп», флагман английской эскадры.
Теперь все силы Крэдока были собраны вместе.
— Дайте полный ход, — вновь обратился Шпее к командиру.
«Полный ход!» разнеслось по трубам. «Полный ход!» требовал машинный телеграф. Корабли набирали скорость. Так некоторое время обе эскадры неслись параллельно друг другу на юг вдоль берегов Чили — четыре крейсера в одной линии на расстоянии 15 километров четыре крейсера в другой линии.
Английский флагман посылал в эфир невидимый призыв: «Канопус» на помощь!». Но радисты «Шарнхорста» уловили эти слова и заглушили их таким сильным треском, что все наземные радиостанции на западном берегу Южной Америки поспешили выключить свои аппараты. А в это время «Канопус» находился далеко, почти в 300 милях от своей эскадры. Тяжело пыхтя, он медленно выгребал с караваном угольщиков. Огромные 305-миллиметром орудия броненосца не могли помочь английскому адмиралу и тупо смотрели своими широкими жерлами в пустое пространство.
На стеньгах «Гуд Хоупа» взвились и большие флажки, лихорадочно трепетавшие от ветра.
— Крэдок бросает нам вызов, — как бы про себя, тихо сказал Шпее, довольно усмехнувшись.
Затем он поднял голову и прищурился на яркое солнце. Было уже половина шестого вечера; жёлтый ослепляющий шар висел над морем в западной части небосклона и бил прямыми лучами в правый борт немецким кораблям.
Старший артиллерийский офицер обер-лейтенант Экольт, стоявший рядом с ним, вопросительно посмотрел на адмирала и нетерпеливо дрогнул ногой. Шпее заметил этот жест и вновь посмотрел на небо,
— Сейчас начинать нельзя, — произнёс он. — Солнце светит прямо в глаза ваши комендорам, и наша стрельба будет плохой.
В этот момент британские крейсера повернули «все вдруг» на четыре румба в сторону германской эскадры. Расположившись, таким образом, уступом, они быстро пошли на сближение с немецкими кораблями, чтобы по возможности быстрее оказаться на дистанции действительного огня. Крэдок явно желал завязать бой ещё до захода солнца. Но Шпее ответил на этот манёвр поворотом последовательно влево и удержал прежнее расстояние.
Шпее посмотрел в бинокль. В светлом кружке, окаймлённом черной рамкой, он ясно видел неприятельские корабли. Теперь ветер дул в лицо, англичанам. Это хорошо, он будет мешать их стрельбе. Этот же ветер гнал дым германских крейсеров в сторону неприятельской эскадры, застилая видимость её наблюдателям. Большая волна, набегавшая на левый борт британских кораблей, также ставила их в невыгодное положение. Сильные брызги заливали стекла дальномеров, и комендоры адмирала Крэдока, несомненно, посылали сейчас тысячи проклятий по адресу неугомонного океана...
Наконец в седьмом часу вечера оранжевый круг солнца сел на зубчатый горизонт и медленно опустился за «край света». Сразу наступили серые сумерки, только небо на западе пылало золотым и красным заревом. На этом ярком фоне английские корабли выделялись черными, резко очерченными силуэтами. В это же время немецкие крейсера были едва заметны и расплывалась на мутном фоне дождевых туч. Теперь наступило время. Немецкие корабли, построившись уступом, ринулись на врага. В 6 час. 33 мин. неистово завыли ревуны, и корпус «Шарнхорста» дрогнул от мощного толчка. Оглушительный грохот бортовых залпов разнёсся над океаном. Спустя 15 секунд последовал следующий залп флагмана. Ему вторили орудия и других кораблей германской эскадры. «Шарнхорст» стрелял по «Гуд Хоупу», «Гнейзенау» — по «Монмоту», лёгкие крейсера также разделили свои цели. Англичане открыли стрельбу на две минуты позднее немцев. И это промедление стоило британской эскадре довольно дорого. Уже с третьего залпа «Шарнхорст» накрыл противника, и снаряд попал в носовую орудийную башню. Через несколько залпов «Гнейзенау» также попал в свою цель. Один из его снарядов пробил носовую орудийную башню на «Монмоте», разворотил подбашенную палубу и вызвал пожар боеприпасов. Раздался сильный взрыв. Как из кратера вулкана, вырвались длинные языки пламени, бросая колеблющиеся тени на кипевшее море, и вся башня исчезла.
Вскоре и «Лейпциг» поймал в вилку «Глазго»; град снарядов посыпался на английский крейсер, но тот отвечал вяло. Бой сделался общим. Сначала англичане стреляли правильными залпами, но потом стали мазать и сбились на разрозненные выстрелы. Между тем германские артиллеристы вели огонь, как на учении. Каждые 15 секунд раздавался очередной залп всем бортом. Немцы стреляли в три раза быстрее англичан. Одно попадание за другим поражало британские корабли.
Быстро наступившая с востока темнота уже почти совсем скрыла из виду германские крейсера. Об их местонахождении можно было лишь угадывать по блеску выстрелов. В то же время английские корабля представляли по-прежнему ясно видимую цель, так как сзади них все еще не померкли отблески заката. И немцы уверенно и методично били по этой цели.
 |
| Бой у Коронеля 1 ноября 1914 г. |
*
Легкие крейсера быстро справились с неприятелем. «Отранто» уже после третьего залпа «Дрездена» не выдержал, покинул боевой строй и начал поспешно уходить на запад. После его бегства оба немецких легких крейсера сосредоточили огонь на «Глазго». Новейший английский крейсер, несмотря на свое преимущество в ходе и вооружении, терпел явную неудачу. Немецкие гранаты падали на него одна за другой, нанося тяжёлые повреждения. Только в ватерлинию было пять попаданий. Вскоре английский крейсер показал свою невыразительную корму и пустился наутёк.
Тем временем «Шарнхорст» и «Гнейзенау» громили английские броненосные крейсера. Тяжёлый снаряд попал между второй и третьей трубами «Гуд Хоупа», оттуда вырвались тяжёлые клубы жёлтого дыма. Немецкие наблюдатели насчитали уже более тридцати попаданий в английский флагманский крейсер. Не менее печальна была и судьба «Монмота». Уже через 16 минут после открытия огня он вынужден был покинуть своё место в боевой линии. Израненный корабль осел кормой и беспомощно дрейфовал. Но экипаж все ещё продолжал стрелять. Ещё несколько попаданий — и английский крейсер прекратил борьбу, его орудия замолчали.
Теперь «Гнейзенау» перенёс свой огонь на «Гуд Хоуп». Стало ясно, что участь английского флагмана также решена. В течение нескольких минут германские крейсера стреляли по нему с расстояния около четырёх миль. «Гуд Хоуп» горел сразу в нескольких местах. Издали он казался одиноким пылающим факелом среди бушующего моря. Вдруг страшный взрыв заглушил на один момент и артиллерийскую стрельбу и дикий вой непогоды. Из середины «Гуд Хоупа» вырвался огненный смерч, взвился выше мачт и достиг, казалось, самых туч.
Английский крейсер быстро погружался носом в воду. Несколько мгновений торчала только одна его корма, напоминающая морду какой-то чудовищной рыбы, а потом тоже исчезла. Страшная пучина приняла в свои объятия разбитый корабль вместе с английским адмиралом и экипажем около тысячи человек. О спасении людей в такую штормовую погоду нечего было и думать.
Прошло всего 50 минут с момента первого выстрела, и бой уже закончился полным поражением английской эскадры. В то же время германские корабли почти совсем не пострадали: «Шарнхорст» получил всего два попадания, а «Гнейзенау» — четыре. Корабли нисколько не утеряли своей боеспособности. За все время боя были ранены лишь два германских матроса. Шпее с полным правом мог считать свою победу блестящей.
Но куда девался «Монмот»? Эта мысль мучила адмирала Шпее.
Пожары на английском крейсере потухли, и он под густым покровом ночи скрылся из виду.
Вдруг откуда-то издалека донеслись неясные выстрелы. Потом ещё. Сомнений не было: стреляли артиллерийские орудия.
— «Нюрнберг»! — воскликнул кто-то.
И действительно, в том направлении должен был находиться лёгкий крейсер «Нюрнберг», который шёл далеко от всей германской эскадры и не мог принять участия в сражении. Немецкий крейсер, заслышав звуки отдалённой битвы, поспешил на соединение со своей эскадрой. Однако сильная качка мешала ему быстро продвигаться. Наступила уже темнота. Около 8 часов мимо «Нюрнберга» проплыла тень неизвестного корабля. Германский крейсер стал подавать опознавательные сигналы. Однако неизвестный упорно молчал. Тогда белый сноп прожектора прорезал пространство, скользнул по всему кораблю и остановился на гафеле. Как в светлом пятне волшебного фонаря, германские моряки увидели английский флаг. Это был броненосный крейсер «Монмот». Германские артиллеристы дали тотчас же залп, затем другой, третий... Бронебойные снаряды разворотили английскому крейсеру весь борт. В обнажённое нутро корабля хлынула целая река. «Монмот» грузно и тяжело повалился сначала набок, а затем перевернулся, показывая в свете прожекторов красное днище. Спустя несколько минут он пошёл ко дну, унося с собой весь экипаж.
«Артиллерийским огнём потоплен «Монмот», сообщал флагману по радио командир «Нюрнберга».
«Браво, «Нюрнберг»!» выстукивал на ключе телеграфист ответ флагмана...
 |
| Гибель английского броненосного крейсера «Монмот». |
*
Весть о коронельской катастрофе: произвела в английском адмиралтействе большой переполох. Германские крейсерские операции сильно беспокоили британскую-морскую торговлю и затрудняли перевозку колониальных войск из Австралии и Новой Зеландии в Европу. На охранение военных и торговых транспортов приходилось посылать большое количество боевых кораблей, отвлекая их с главного театра морских действий — Северного моря. Появление крейсеров Шпее у берегов Южной Америки и разгром эскадры Крэдока нанесли чувствительный удар по престижу Англии. Со времени знаменитого Трафальгарского сражения в 1805 г. Британская империя не имела соперников на море, и коронельская катастрофа была первым поражением английского флота за сто с лишним лет. Почти совсем прекратился подвоз в Англию из Чили такого необходимого для ведения войны сырья, как селитра, цинковая и медная руда и др. Адмиралтейство вынуждено было отменить почти все рейсы пароходов в южные порты — так велика сделалась угроза Шпее после его победы при Коронеле.
Против германской эскадры была организована настоящая облава. Более тридцати крупных военных кораблей были посланы на ловлю адмирала Шпее. И в австралийских водах Тихого океана, и у берегов Канады, и у Панамского канала, и в разных местах Атлантического океана — всюду объединённые морские силы англичан, французов и японцев подстерегали эскадру Шпее. Особенно сильным был отряд британского адмирала Стэрди, сосредоточенный у Фолклендских островов, на юге Атлантического океана. Эта британская морская база находится недалеко от южной оконечности Америки. Она стоит как раз на пути из Тихого океана в Атлантический. Адмирал Стэрди в строгой тайне собрал у Фолклендских островов девять крупных боевых единиц. Среди них были два линейных крейсера новейшей постройки: «Инвинсибл» и «Инфлексибл».
Сюда же направлялся со своей эскадрой и адмирал Шпее. Он не подозревал о присутствии на этой базе таких серьёзных сил противника. Рано утром 8 декабря 1914 г. германские корабли приблизились к Фолклендским островам. И вот что произошло при этой встрече...
*
Начать операцию у Фолклендских островов адмирал Шпее поручил крейсерам «Гнейзенау» и «Нюрнбергу». Оба крейсера рано утром 8 декабря подошли к британской базе. Оттуда поднимался к небу густой дым и были видны мачты каких-то военных кораблей. Но командир «Гнейзенау» капитан Меркер думал, что это всего лишь несколько устаревших английских броненосцев. Вдруг из-за гряды холмов, закрывавших гавани Фолклендских островов, выскочил на быстром ходу английский крейсер. По приказанию Меркера, «Гнейзенау» и «Нюрнберг» ринулись вперёд, чтобы уничтожить отдельный неприятельский корабль. В этот момент перед германским крейсером встали два высоких всплеска, и громовый выстрел крупнокалиберных орудий гулким эхом разнёсся среди холмов.
Адмирал Шпее находился поодаль на востоке с остальной эскадрой. Он уже давно стоял на мостике и наблюдал всю подозрительную картину. Когда из гавани вышел корабль и в нем признали английский броненосный крейсер «Кент», Шпее немедленно послал командиру Меркеру приказ по радио: «Боя не принимать, уходить полным ходом на юго-восток, поднять пары во всех котлах».
Пока «Гнейзенау» и «Нюрнберг» поворачивали и уходили к своим, из гавани вынырнули один за другим ещё семь английских кораблей. Среди них находились два судна, которые сразу приковали к себе внимание Шпее. Они были значительно крупнее других, их очертания были не похожи на обычные британские крейсера. Вскоре на этих кораблях можно было ясно различить длинные треногие мачты, напоминающие собой гигантские штативы для фотоаппаратов. Не оставалось никакого сомнения: это были английские линейные крейсера, недавно построенные, с превосходящей скоростью, с более сильной броней и страшными 305-миллиметровыми орудиями. Шпее прекрасно понимал, что против этого врага не поможет никакая артиллерийская выучка и никакое мужество. Линейные крейсера противника уже заранее предрешали судьбу сражения.
Германский адмирал внимательно оглядел горизонт на юге: не собирается ли дождь, не опустится ли туман? В этих широтах погода обычно очень изменчива — Антарктика часто посылает сюда порывистые шквалы, низкие облака, сырую туманную завесу. Но сегодня воздух был на редкость чистый, нигде не было видно хотя бы лёгкого помутнения. Противник, однако, находился ещё в 19 милях от германской эскадры. Пока он приблизится на дистанцию огня, пройдут часы. Единственный выход сейчас — это уйти от врага, скрыться и исчезнуть среди бесконечных водных просторов.
Тем временем «Гнейзенау» и «Нюрнберг» присоединились к флагманскому кораблю. Командующий эскадрой отдал приказ уходить на всех парах на юго-восток, как раз в тот район, где чаще всего разыгрывается непогода.
В это же время шесть крупных британских кораблей построились в две шеренги и пустились в погоню за германской эскадрой. В переднем ряду два линейных крейсера «Инвинсибл» и «Инфлексибл» низко стлались над поверхностью воды, откинув немного назад короткие трубы словно борзые с прижатыми ушами.
Так начался этот отчаянный бег взапуски. Но германские суда не могли долго соревноваться с новейшими быстроходными крейсерами противника; к тому же изношенные, усталые от длительного похода машины не давали уже полной мощности. Расстояние между двумя эскадрами постепенно уменьшалось... В полдень над голубым сияющим, морем пронёсся густой бас орудийного залпа. Непривычным и жутким был этот выстрел, он напоминал собою звук органа, будто кто-то очень сильно дунул в его металлическую трубу самого низкого тона. Около лёгкого крейсера «Лейпциг», шедшего концевым, взметнулись водяные гейзеры выше его мачт. По маленькому германскому крейсеру стрелял морей великан «Инфлексибл». Каждая 305-миллиметровая граната ударяла по воде, словно гигантский железный кулак. Через две минуты открыл огонь и флагманский линейный крейсер «Инвинсибл». «Лейпциг» совершенно скрылся среди огромных водяных столбов. Достаточно было одного хорошего попадания таким снарядом в маленький крейсер, чтобы разнести его в мелкие куски.
В этот напряженный момент адмирал Шпее отдал приказ своим лёгким крейсерам: рассыпаться и уходить. А сам вместе с двумя броненосными крейсерами повернул на шесть румбов влево и пошёл наперерез английской эскадре, чтобы дать возможности лёгким крейсерам уйти. Англичане, увидев этот манёвр Шпее, также разделили свои силы. За лёгкими немецкими крейсерами бросились в погоню три корабля. Впереди всех был виден быстроногий «Глазго», отремонтированный и подлеченный после ударов, которые нанесли ему «Лейпциг» и «Дрезден» у Коронеля. Теперь, чувствуя за собой превосходящую силу, английский крейсер летел на всех парах, злой, мстительный и беспощадный.
А Шпее шёл на резкое сближение с главными силами противника. Против него находились два линейных крейсера и броненосный крейсер «Карнарвон». Борьба предстояла неравная. 46 тысяч тонн водоизмещения у англичан против 23 тысяч у немцев; 6500 килограммов бортового залпа против 1700 килограммов, т. е. почти четверное превосходство в артиллерии у британских кораблей. Можно ли было сомневаться в исходе боя!
Но было ещё одно и притом самое важное обстоятельство, которое позволяло адмиралу Стэрди спокойно расстреливать германские корабли. Его линейные крейсера имели такую сильную броню, что уже на дистанции более 70 кабельтовых она была непроницаема для самой крупной артиллерии Шпее. Британские корабли всегда могли отойти на это безопасное расстояние и громить германские суда из своих чудовищных 305-миллиметровых орудий. Этим преимуществом адмирал Стэрди и решил воспользоваться.
Вокруг «Шарнхорста» и «Гнейзенау» ревел, ухал, свистел ураган стали, воды, огня. Но Шпее без колебания шёл напролом. Ему важно было прорваться сквозь эту смертельную стену и приблизиться к противнику настолько, чтобы пустить в ход не только тяжёлую, но и среднюю артиллерию. Несмотря на расточительный расход снарядов, англичане стреляли плохо. «Шарнхорст» получил всего два лёгких попадания и примерно столько же «Гнейзенау».
В час дня заговорили германские орудия. Уже через 14 минут, с третьего залпа артиллеристы «Шарнхорста» накрыли флагманский крейсер противника. Меткие и точные залпы следовали один за другим. Любой корабль, равный по силе германскому, был бы немедленно выведен из строя. Но тут было совсем другое дело: толстая броня надёжно укрывала английский линейный крейсер, и германские гранаты не причиняли ему почти никакого вреда.
Тем временем расстояние сократилось до 60 кабельтовых. Начали стрелять и немецкие пушки среднего калибра. Однако Стэрди не принял боя на такой близкой дистанции. Он приказал своим кораблям отвернуть и отойти подальше. А вскоре английские крейсера и совсем вышли за пределы дальности огня.
Было уже почти 2 часа пополудни. Шпее опять оглядел внимательно горизонт. Насмешка судьбы! Почему здесь всегда свирепствует непогода, особенно в зимние месяцы, а вот именно сегодня,
5 декабря 1914 г., стоит такой ясный и невозмутимый день? И все же Шпее снова сделал попытку уйти от врага. Немецкие корабли повернули на юг, туда же, куда скрылись и лёгкие крейсера и где можно было скорее всего ожидать туманов, шквалов и пасмурной погоды. Клубы густого дыма вырывались из труб и почти окутали оба германских корабля.
Увидев, что он упускает свою добычу, Стэрди опять бросился в погоню. Но ему понадобился почти целый час, чтобы настигнуть германские корабли. Наконец, когда англичане сблизились до 80 кабельтовых, их линейные крейсера повернулись бортом к германским кораблям и возобновили свою дьявольскую органную музыку. 305-миллиметровые снаряды рвали и дырявили серые стальные тела «Шарнхорста» в «Гнейзенау». Они раздавливали казематы, сметали палубные надстройки, проникали в жизненные части кораблей. Начались большие потери среди германских офицеров и матросов. На кораблях то и дело возникали пожары.
И все же ещё раз Шпее повернул свои корабли и смело двинулся навстречу противнику. Но английский адмирал опять уклонился от встречи и вновь увеличил расстояние до 80 кабельтовых. И так происходило каждый раз: как только «Шарнхорст» и «Гнейзенау» бросались в атаку, так британские линейные крейсера «отбегали» назад или в сторону и затем продолжали с почтительного расстояния бить по немецким судам, словно по учебным мишеням.
Прошло уже 4 часа с тех пор, как раздался первый выстрел. Весь корпус «Шарнхорста» содрогался от ударов тяжёлых британских снарядов. Один снаряд угодил прямо в боевую рубку. Он не смог пробить тяжёлую броню, а только страшным ударом вдавил часть стенки внутрь и произвёл такое сотрясение, что находившиеся там люди были сбиты с ног, многие приборы разрушены, на них лопнули стекла и отскочили отдельные металлические части. Шпее был ранен осколком в левую руку. Но адмирал отказался спуститься в лазарет и велел тут же наскоро забинтовать ему рану и подвесить руку на повязке.
«Шарнхорсту» приходил конец. Адмирал Шпее ещё раз решил попытаться пожертвовать собой, чтобы дать возможность уйти хоть «Гнейзенау». На салинге флагманского крейсера появился сигнальщик и стал семафорить двумя флажками. «Если ваши машины ещё в порядке, попытайтесь уйти», читали на «Гнейзенау».
После этого Шпее повёл свой флагманский крейсер прямо на англичан, намереваясь напоследок пустить торпеду. Из четырёх труб корабль имел теперь только одну. Он был похож на смертельно раненного зверя, который последним прыжком хочет достать до ненавистного врага. Но нет уже более сил, и «Шарнхорст» начал зарываться носом в воду, заваливаясь в то же время на левый борт.
Когда носовая часть крейсера высовывалась из воды всего лишь на два метра, передняя башня выстрелила последний раз.
Все команды были вызваны наверх. Из люков на палубы выскакивали люди, измождённые, грязные, окровавленные. Многие тащили с собой висячие койки, спасательные пояса, различные плавучие предметы. Шпее спустился с разбитого верхнего мостика и перешёл на полуют. Вокруг него толпились офицеры и матросы.
— Кто хочет плыть, бросайтесь в воду, — сказал Шпее.
Приказание это было быстро передано всем. Сняв ботинки и лишнее платье, люди прыгали навстречу жадно протягивавшимся волнам. Студёная вода захватывала дух, ледяной холод сковывал все тело, цепкими лапами тащил вниз.
«Шарнхорст» устало лёг набок. Один винт его поднялся из воды и вращался в воздухе. Люди, оставшиеся на корабле, стали перелезать на верхний борт. Так короткое время корабль пролежал огромной тушей на одном боку. Казалось, что он тяжело дышит... Затем он стал погружаться, носом вперёд.
Адмирал держался здоровой рукой за бакштов и смотрел туда, где «Гнейзенау» отбивался от трех английских крейсеров, наседавших на него со всех сторон. Набежавшая волна ударила Шпее в лицо. Корабль с развевающимся флагом быстро исчезал под водой...
 |
| Бой у Фолклендских островов 8 декабря 1914 г. |
*
Крейсер «Гнейзенау» продолжал вести отчаянную схватку ещё полтора часа. Он прекратил огонь лишь после того, как из пороховых погребов сообщили, что снарядов больше нет. Напоследок он выпустил торпеду, показывая этим, что команда его не сдаётся. Три английских крейсера никак не могли доконать разбитый, пылающий остов. Около 6 часов вечера капитан Меркер приказал открыть кингстоны и взорвать корабль. Лишь тогда под крики «ура» оставшихся в живых «Гнейзенау» перевернулся вверх килем и пошёл ко дну...
А на несколько миль к югу происходил второй акт этой драмы на море. Там лёгкие крейсера эскадры Шпее также гибли под ударами «Глазго», «Корнваля» и «Кента». После короткой и неравной борьбы потонули «Нюрнберг» и «Лейпциг». Лишь одному «Дрездену» удалось скрыться от преследования и уйти к берегам Огненной Земли.
Кончался день 8 декабря 1914 г. В сгустившихся сумерках моросил частый дождь, завесив непроглядной кисеёй горизонт. Погода менялась...
 |
| Моряки с затонувшего крейсера «Гнейзенау» плывут к английскому линейному крейсеру «Инфлексибл», спустившему спасательные лодки. |
*
Спустя несколько дней у пустынного берега Бразилии рыбаки выловили тело неизвестного матроса. Оно было крепко привязано к футляру от заряда 210-миллиметрового орудия. Внутри футляра рыбаки нашли германский военный флаг — единственное, что осталось от флагманского крейсера «Шарнхорста». Чья-то заботливая рука положила камень на этом берегу с отметкой о погибшем адмирале.
Найденный флаг был отправлен в Берлинский морской музей, где и висит на почётном месте. А в 1936 г. со стапелей Вильгельмсхафена сошёл новый военный корабль, один из трех «карманных» линкоров, названный в честь победителя у Коронеля «Адмирал Шпее». Этому кораблю и суждено было 13 декабря 1939 г. грохотом своих орудий напомнить об одной трагической странице первой мировой войны — о длительном походе, победе и гибели эскадры адмирала Шпее.
Комментариев нет:
Отправить комментарий