БУДНИ ПОЛЯРНОЙ СТАНЦИИ | ТМ 1938-03

По заявке П. НИКИТИНА (Пятигорск)

ИЗ ФОТОДНЕВНИКА ЗИМОВЩИКА

В царской России изучением Арктики занимались только отдельные смельчаки. Царские чиновники считали освоение Севера бесполезной затеей. Одиночки исследователи Арктики были предоставлены самим себе. Они погибали в безбрежной ледяной пустыне, как, например, Седов; плоды их экспедиций представители казенной науки даже не удосуживались изучить, как это было с работами Визе.

А ведь Арктика занимает 40% всей территории Советской страны. Гениальный русский ученый Д. И. Менделеев еще 30 лет назад писал: «У России так много берегов Ледовитого океана, что нашу страну справедливо считают лежащей на берегу этого океана».

После прихода Советов на Север белое безмолвие ожило.

По ледовым морям тянутся караваны судов. Самолеты прокладывают воздушные пути к далеким факториям. Группа отважных завоевателей полюса — И. Папанин, Э. Кренкель, Е. Федоров, П. Ширшов — водружает советский стяг на самой северной точке нашей планеты.

До Октября на Севере насчитывалось четыре полярные станции, теперь их около шестидесяти. Кропотливую и большую работу ведут работники этих станций. Они расшифровывают «белые пятна» арктических карт. Они открывают новые острова, которые были предсказаны и теоретически «открыты» советскими учеными в своих кабинетах после изучения материалов, собранных экспедициями. А несколько мифических земель «закрыто» после рейдов наших ледоколов и самолетов.

По всей Арктике раскинулась цепь полярных станций. Одна из них, за работой которой с напряженным вниманием наблюдал весь мир, была высажена на ледяных полях Северного полюса. Четыре депутата Верховного Совета Союза, научные работники этой дрейфующей станции, с честью выполнили порученную им работу. До советской экспедиции достижение полюса было своего рода спортивным рекордом. Работа отважной четверки, проведенная на полюсе, обогатила науку о Севере новыми богатыми данными. Такая работа могла быть выполнена только в Советской стране, где наука является делом общегосударственным, общенародным, где мощная индустрия позволила столь уверенно завоевать и изучить область Северного полюса.

Работа группы И. Папанина как бы подытожила кропотливое накапливание научных данных, которым заняты все наши полярные станции.

Коридор в жилом доме (мыс Желания).

На снимках (слева направо): снежный тоннель, ведущий к домику на Уэллене (снимок сделан в июне); забитый снегом вход; суточная порция дров станции в Русской гавани на Новой Земле.

Несколько лет назад И. Д. Папанин зимовал в бухте Тихой на Земле Франца-Иосифа. Один из участников зимовки привез на материк фотоальбом, посвященный жизни и работе этой группы советских полярников. На следующих страницах нашего журнала мы воспроизводим отрывки из этого альбома.

*

Архипелаг островов Земли Франца-Иосифа в Северном Ледовитом океане между 80° и 82° северной широты — самая северная земля в мире.

Летом 1929 г. на один из 60 островов архипелага — остров Гукер — высадилась советская экспедиция, доставленная ледоколом «Георгий Седов». Начальник экспедиции О. Ю. Шмидт сказал на митинге: «В силу данных мне полномочий объявляю Землю Франца-Иосифа территорией СССР». В бухте Тихой была построена научная полярная станция.

Несколько лет спустя в бухте Тихой встал на якорь ледокол «Малыгин» (1). Прибыла новая партия зимовщиков, возглавляемая Иваном Дмитриевичем Папаниным.

«Малыгин» доставил на остров большой груз: бочки с горючим, баллоны с газом, груды строительных материалов. Был объявлен «аврал», и весь дружный коллектив — научные работники, доктор, плотники — занялся переброской грузов (2). Новой смене предстояло увеличить объем научных работ, проводимых станцией. В перечень научных наблюдений входили измерения радиоволн, изучение солнечной радиации, климатические наблюдения, изучение животного мира и др. Для лаборатории был построен в две недели новый дом. На заднем плане виден остров Скот-Кельти (3). Папанин привел остров в порядок. Продовольствие уложили в склады, уголь засыпали в ящики-угольники. Весь строительный мусор пошел на растопку. Зимовщики занялись заготовкой дров (4). Когда пришла зима, то даже в самые лютые 30-градусные морозы в каютах домика было тепло и уютно. Глубокими снегами домик заносило по крышу, и для сообщения между жилым домом и другими зданиями приходилось прорывать траншеи (5). Самолет и радио дали в руки советских полярников могучее оружие для борьбы с природой. Заброшенная далеко на север группа советских людей держала каждодневную связь с материком и своими соседями (6). Впрочем, тогда их было немного: в западном секторе Арктики насчитывалось впятеро меньше станций, чем теперь. Подлинной радостью для зимовщиков были радиопереклички. На улице завывала пурга, а жители бухты Тихой, устроившись на медвежьих шкурах, с волнением и      радостью слушали голоса Большой земли. Вторым слева сидит И. Д. Папанин, следующий (слева направо) — Я. Либин, ныне начальник станции на острове Рудольфа, четвертая слева —  Г. К. Папанина (7). И. Д. Папанин не давал скучать своим товарищам по зимовке: они много и успешно работали, а в свободные вечера занимались в своем «вечернем арктическом университете». Каждый из зимовщиков читал в нем лекции по своей специальности (5).

За время полярной ночи зимовщики привели в полную готовность нужное им экспедиционное снаряжение: спальные мешки, обувь, палатки. А с появлением солнца с зимовки разошлись в разные стороны исследовательские партии (9). Одна из них двинулась на остров Альджера и дальше к острову Рудольфа. Здесь предстояло провести магнитные на блюдения. За день пути проходили 25— 30 км (10). А как приятно было вновь очутиться дома после экспедиции с ночевками на снегу и тяжелыми переходами по ледяным буграм! Вернувшихся ждала баня (11). Повар жарил им вкусные пирожки (12). Тепло и радостно были встречены возвратившиеся после многодневного перехода.

Жители маленького домика были неутомимыми охотниками. За зиму они убили около 50 белых медведей, которые подходили к самому дому (13). Моржи были осторожнее, и для удачной охоты за ними приходилось бить зверя с 30—40 м (14). Мясо моржей скармливали собакам, толстая кожа шла на подошвы. Биологи изучали промысловых животных острова: медведей, лахтаков, песцов. Надо было выяснить состав их пищи, особенности мехового покрова, выделать шкурки (15). А когда удавалось урвать свободный часок, можно было взять книгу и заняться чтением. Ведь на зимовке была собственная, хорошо подобранная библиотека на 3 тыс. томов. Читали Горького, Пушкина, Чехова. Короленко, Чапыгина (16).

По нескольку раз в день наблюдатели измеряли температуру воздуха и почвы, собирали всевозможные данные о климатических особенностях Земли Франца-Иосифа (17). Большое внимание уделялось изучению верхних слоев атмосферы при помощи шаров-зондов (18). Данные всевозможных наблюдений обрабатывались в лабораториях (19). К 1 мая на острове уже наступил полярный день. Однако костюмы участников демонстрации напоминают нам о том, что дело происходит в Арктике и в этот день было «только» 15° мороза (20). Справа виден жилой дом зимовки, вдали — радиорубка.

Для походов по открытому морю зимовщики произвели реконструкцию своей шлюпки и надшили ей добавочные фальшборты (21). Становилось теплее. Наблюдатели сняли, наконец, меховые полушубки и измеряли теперь солнечную радиацию не только приборами, но и собственной кожей (22). Приближалось недолгое полярное лето. Приемыш зимовки, маленький медвежонок «Макарка» с наслаждением принимал ледяные ванны в прорубях (23). А в разгар арктического лета, которое длится в этих широтах всего один месяц, появились скромные полярные маки размером с нашу незабудку (24).

Зимовка подходила к концу. Уже с юга сквозь льды пробивались ледоколы. Они везли новые смены зимовщиков.