ДОН ГУЖМАОН, воздухоплаватель начала XVIII века

В. ВИРГИНСКИЙ

В начале XVIII века в Португалии жил изобретатель, которого современники прозвали «Увуадором», то есть «летателем». О жизни «Увуадора» точных данных нет. Однако, кое-какие отрывочные сведении позволяют рассказать историю одной выдумки этого человека.

В марте 1709 года на имя молодого португальского короля Жуана V было подано прошение, подписанное неким доном Бартолемеу Лоуренсу де Гужмаоном. Гужмаон сообщал королю, что он изобрел замечательный воздушный корабль, способный делать (на наши меры) более 800 километров в день. В то время Португалия, когда-то владевшая огромными колониями, была уже сведена на положение второстепенной державы и находилась в зависимости от Англин. Но все же у Португалии оставались значительные колонии, разбросанные по всему миру. Самой важной из них была обширная южноамериканская страна Бразилия, родина Гужмаона. Изобретатель писал королю, что его корабль окажет большую пользу государству, он «сможет переносить известия величайшей важности армиям, находящимся в отдаленных владениях». «Это, — добавлял Гужмаон, —  должно интересовать ваше величество больше, чем какого-либо другого государя, в силу величайшей обширности ваших владений». Не забывал Гужмаон и интересов португальских купцов, вкладывавших свои средства в колонии. «Торговцы смогут посылать векселя и капиталы в осажденные места или извлекать их оттуда», —  писал он. Но главное внимание Гужмаон уделял военному значению своего изобретения. «Осажденные места смогут быть всегда снабжаемы припасами, людьми от амуницией, и оттуда смогут выходить любые лица, причем враги будут бессильны помешать этому». Предусматривал Гужмаон и использование своего корабля для сбрасывания бомб и зажигательных снарядов на крепости и морские корабли противника. Наконец, воздушный корабль, по мнению Гужмаона, мог служить и для «открытия наиболее отдаленных областей возле полюсов мира». «Португальская нация, — добавлял он, — получит славу этих открытий, не говоря о неисчислимых выгодах, которые выявятся лишь со временем».

Когда современный читатель знакомится с посланием Бартолемеу Гужмаона, написанным в начале XVIII века, в его представлении возникают знакомые образы мировой войны 1914—1918 годов и современных войн: воздушные бомбардировки городов, крепостей и морских флотов, авиадесанты, а также образы современных мировых завоеваний авиации — полеты дирижаблей Нобиле и Эккенера над Арктикой, регулярные рейсы дирижаблей из Германии в Бразилию и так далее.

И если мы порой изумляемся гениальной фантазии Жюль Верна, то еще более изумительна прозорливость португальца, сумевшего в те далекие времена правильно предвидеть огромные возможности, открывающиеся перед воздушными кораблями будущего. Ведь Гужмаон писал свое послание королю на заре капитализма, за десяти лег до создания братьями Монгольфье первых воздушных шаров.

К сожалению, о технической стороне проекта Гужмаона никак нельзя отозваться столь же одобрительно, как о его военно-экономических предвидениях. Технически проект этого фантазера был безграмотен даже по условиям того времени. Пытаясь рабски подражать природе, Гужмаон, видимо, был полным невеждою в механике, которая уже к его времени получила в трудах Галилея, Ньютона и других начало своего блестящего развития.

Описание воздушного корабля Гужмаона показывает, какую причудливую конструкцию придумал изобретательный бразилец. Его корабль должен был иметь корпус, напоминающий тело птицы — с головой, короткими крыльями и хвостом, играющим роль

руля. Таким образом, Гужмаон запроектировал нечто, напоминающее корпус самолета, аппарата тяжелее воздуха. Но как этот аппарат должен был держаться в воздухе? Здесь начинается фантастика, напоминающая «идеи» барона Мюнхгаузена. Прежде всего, над корпусом помещались паруса, которые надувались ветром и подымали весь тяжелый корабль с людьми и грузом в воздух. В случае же отсутствия ветра паруса должны были надуваться при помощи особых мехов, расположенных внутри корабля. Дальше Гужмаон проектирует еще более удивительные «приспособления». Оказывается, верхняя часть корабля должна была притягивать нижнюю часть и таким образом поднимать все сооружение на воздух! Для этой цели в верхней части корабля на проволоке развешиваются куски янтаря, а палуба корабля покрывается соломенными циновками, Гужмаон знал, что натертый янтарь притягивает соломинки, и решил широко «использовать» это явление. Кроме того, на двух возвышениях корабля он проектировал поместить шары — один с магнитом, а другой «с секретным притягательным веществом», — тянувшего палубу корабля вверх.

Изложив «техническую» сторону проекта, Гужмаон переходит к решающей части своего прошения. Он пугает короля, что широкое распространение его «изобретения» может вызвать многочисленные беспорядки и соблазнить на совершение многих преступлений, внушая их виновникам, что они останутся безнаказанными, если используют его (то есть изобретение), чтобы в один момент перенестись в другую страну. А потому он требовал полной и исключительной монополии на постройку и эксплуатацию своих воздушных кораблей с установлением тяжких кар для всех нарушителей монополии.

Стоило этому проекту попасть в руки кому-нибудь из крупных Ученых того времени, чтобы он был безжалостно забракован. Но уровень науки, а особенно «придворной науки» в Португалии начала XVIII века — в стране, находившейся под жесточайшим гнетам изуверской католической инквизиции — был так низок, что возразить Гужмаону никто не мог. На прошение Гужмаона король наложил самую благоприятную резолюцию. Он ему дал монопольное право на постройку и использование воздушных судов, предоставил ему профессорскую кафедру в Куимбрском университете и пожаловал пенсию в 600 мильрейсов (более 100 тысяч рублей золотом). Нарушителям монополии Гужмаона грозила смертная казнь.

Скажем несколько слов о самом доне Бартолемеу Лоуренсу де Гужмаоне (или, как его неверно называют, Гузман; мы даем португальское произношение). О ранних годах его жизни в Бразилии мало что известно. Поводимому, он получил воспитание в иезуитской школе, но затем отошел от этой организации. Во многих книгах его называют иезуитом и священником — это не обосновано. Из Бразилии Гужмаон уехал в Германию, где ему как ученому покровительствовала одна герцогиня. Пользуясь ее протекцией, он был представлен португальскому королю Жуану V. Воспользовавшись случаем, Гужмаон вручил королю свое прошение с описанием изобретения, над которым работал уже давно.

Воздушный корабль Гужмаона.

Разумеется, Гужмаону не удалось стать первым в мире монополистом воздушных сообщений по той простой причине, что он не мог построить даже летающей модели своего аппарата. Однако, весьма замечательно в этой истории то, что изобретение Гужмаона, уже получившего прозвище «Увуадора» (летателя), приобрело широкую известность далеко за границами Португалии. Как только новость о проекте воздушного корабля дошла до Вены (Австрия) — а в то время для этого требовалось два месяца, — немедленно один предприимчивый венский издатель напечатал брошюру «Известие о летающем корабле, который благополучно прибыл 24 июня из Португалии в Вену». Нечего и говорить, что это «известие» было сначала до конца вымыслом. Однако, в этой брошюре точно воспроизводился проект Гужмаона, и поэтому она составила большую ценность для последующих историков. «Известие о летающем корабле» сообщает, совсем в духе фантастических романов:

«24 июня 1709 года жители Вены были изумлены неожиданным зрелищем. В воздухе появилось огромное количество птиц, которые нападали на птицу огромных размеров, летевшую в центре. Когда вся стая приблизилась к земле, то огромная птица оказалась «машиной в виде корабля с распущенными над нею парусами, колыхавшимися в воздухе». Человек, находившийся в корабле, хотел опуститься на площади, но не смог. Ветром его отнесло к башне, причем паруса зацепились за шпиль. Лишь через два часа путешественник смог отбить конец шпиля и опуститься на площади. Под охраной солдат — ибо любопытная толпа могла раздавить его — воздухоплаватель был проведен в гостиницу, где, отдохнув, вручил властям письма к португальскому посланнику и другим важным лицам. Воздухоплаватель рассказал, что 22 июня он вылетел из Лиссабона «на своей новоизобретенной воздушной машине». Полет его сопровождался тяжелыми испытаниями и различными приключениями. Он должен был все время отбиваться от птиц, и не захвати он двух секир и четырех ружей —  не долететь бы ему живым. «Когда он, — сообщает далее «Известие», —  пролетал мимо луны, то, по его словам, на ней произошло большое смятение, как только его увидели. Жители луны напоминают людей, но лишены ног и заключены в скорлупки, как черепахи. Если соизволит португальский король, он сможет с 40—50 летательными кораблями такого же устройства, имеющими по 4—5 воинов каждый, легко завоевать лунное царство».

Как мы уже говорили, эта фантастическая повесть имела большой успех. Приведенное в «Известии» изображение воздушного корабля Гужмаона стало фигурировать и в других работах, посвященных той же теме. Так, например, один итальянский автор доказывал, что воздушные корабли будут погибать от ветра, и в подтверждение изображал крушение кораблей гужмаоновского типа. Но тот же автор фантазировал о том, что на этих кораблях можно долететь всюду, даже до рая, и изображал подобный корабль, летящий над райским садом.

Один итальянский автор доказывал, что воздушные корабли будут погибать от ветра.

Кое-кто фантазировал, что на воздушных кораблях можно долететь "даже до рая".

Какова была дальнейшая судьба дона Гужмаона—«Увуадора»? Есть данные, что в 1709, 1720 и 1736 годах Гужмаон старался оправдать свое имя «Увуадора», в действительности пытаясь подняться на воздух, однако, разумеется, не на описанном выше воздушном корабле, а на некотором подобии воздушного шара. Наиболее детально описана его попытка 1736 года, произведенная перед тем же королем Жуаном V и рисующая Гужмаона уже не как фантазера, а как одного из предшественников Монгольфье и создателей последующего воздухоплавания.

Прошло четверть века с того времени, как молодой король предоставил Гужмаону монополию на летательные аппараты. Гужмаон вынес на дворцовую площадь большую корзину из ивовых прутьев, оклеенную плотной бумагой и открытую только внизу. В нижней части корзины, надо думать, было приделано какое-то сидение, на котором и поместился изобретатель. Под отверстие корзины поместили жаровню с горящими углями.

Когда горячий воздух наполнил корзину, она взлетела над площадью, а вместе с ней и «Увуадор» — Гужмаон. Поднявшись на высоту крыши, корзина ударилась о карниз дворца и сломалась. Горячий воздух стал выходить из нее, и Гужмаон медленно опустился. Все зрители и сам Жуан V были в восторге и приветствовали «Увуадора». Гужмаон со рвением принялся за продолжение своих опытов, но тут его как колдуна арестовала инквизиция. «Увуадор» томился в мрачном подземелье, и его, несомненно, ждали бы пытки и казнь, если бы Жуан V не вступился за изобретателя. Гужмаон был выпущен из подземелья, но даже власть короли не могла отменить решения инквизиции о том, что Гужмаон — еретик и колдун. Изобретатель был изгнан из страны и умер на чужбине, разоренный и всеми забытый.