Боевые годы | ТМ 1940-02/03

Из воспоминаний фотокорреспондента П. ОЦУПА

Февральская революция 1917 г. застала меня фотокорреспондентом крупнейших петроградских и московских иллюстрированных журналов. Я помещал свои снимки в «Огоньке», «Солнце России», «Искре» и других тогдашних русских, и иностранных изданиях.

Царизм пал. Эта весть была встречена с радостным чувством в широчайших кругах населения. Сознавая огромное историческое значение совершающихся событий, я старался зафиксировать их и людей революции своим фотоаппаратом. Я проводил почти все время на улицах Петрограда, снимая демонстрации и митинги.

Хорошо помню огромную массу трудящихся, собравшихся у Финляндского вокзала для встречи Ленина, который приехал из-за границы. Энтузиазм тысяч людей, горячо приветствовавших своего вождя, произвёл на меня очень сильное впечатление.

Мне не удалось заснять Владимира Ильича у Финляндского вокзала, так как я находился слишком далеко от него. Отныне я прилагал все старания, чтобы запечатлеть на пластинке вождя трудящихся масс. Однако долгое время я не мог улучить для этого подходящего момента.

В великие дни Октябрьской социалистической революции я был в Смольном. Мне посчастливилось присутствовать на II Всероссийском Съезде Советов, который принял исторические декреты о мире и о земле. Из всех петроградских фотографов я оказался единственным очевидцем этого важнейшего события.

В Смольном круглые сутки кипела боевая работа. Сюда, в главный штаб социалистической революции, непрерывно прибывали делегации воинских частей, матросов, рабочих. Владимир Ильич был занят и днём, и ночью. Мне удалось все же в эти горячие дни повстречаться с ним и высказать свою просьбу.

Это было 28 октября. Владимир Ильич шёл в свой кабинет. Подойдя к Владимиру Ильичу, я попросил разрешения сфотографировать его.

— Сейчас не стоит, — ответил он улыбаясь. — Когда отрастёт борода и я приду в свой обычный вид, тогда другое дело.

Известно, что, скрываясь от ищеек Временного правительства, которые разыскивали всюду Ленина после подавления июльской демонстрации рабочих и солдат в Петрограде, Владимир Ильич сбрил бороду.

Спустя некоторое время я напомнил о себе Владимиру Ильичу через его секретаря в Совнаркоме. Меня тут же провели в кабинет Ленина.

— Сколько времени займёт съёмка? — спросил Владимир Ильич.

— Пять-десять минут.

Тогда в распоряжении фоторепортёров не было столь совершенной оптики и негативных материалов, как теперь, да и сами аппараты были не особенно портативны. Пока я возился с камерой, Владимир Ильич взял лежавшую на столе «Правду» и начал её просматривать.

В. И. Ленин в своем кабинете в Кремле. 1918 г.

Аппарат у меня был уже готов. Не теряя времени, я сделал три последовательных снимка Владимира Ильича за чтением газеты. Дочитав статью, Ленин извинился, что задержал меня, как он думал, и попросил начинать работу. Я сделал портретный снимок крупным планом, а затем сфотографировал Ленина за письменным столом и у книжного шкафа.

Чрезвычайно довольный, я удалился, торопясь проявить ценные негативы. После того как были готовы отпечатки, я понёс показать свою работу Владимиру Ильичу. Просмотрев принесённые мною фото, он сказал с недоумением:

— Откуда эти снимки с газетой?

Я отвечал, что, не смея отрывать его от чтения, все же решил использовать удачный момент для съёмки.

— Опасный народ вы, фотографы, — промолвил, улыбаясь, Ленин. — Ну, ладно: на ваш сюрприз я отвечу тоже сюрпризом.

Владимир Ильич выбрал два снимка из принесённых мною, сделал на них собственноручные надписи и подарил мне.

*

Сделанные мною фотографии Ленина получили позднее большую известность и были напечатаны в целом ряде журналов и газет, как наших, так и заграничных. Снимок Владимира Ильича за чтением «Правды» послужил темой для ряда картин и художественных репродукций. Этот портрет широко известен трудящимся нашей страны, так как часто встречается среди других портретов Ленина в учреждениях, клубах, красных уголках, квартирах рабочих, служащих, колхозников.

Мне приходилось и в дальнейшем неоднократно фотографировать Владимира Ильича и его ближайшего соратника — товарища Сталина. Ленин и Сталин придавали большое значение фотографии, однако сами сниматься не любили.

— Историческое значение фотографии очень велико, — сказал однажды Ленин.

В другой раз он посоветовал мне:

— Делайте меньше снимков отдельных лиц. Уделяйте больше внимания массам, давайте больше движения, динамики.

Товарищ Сталин расспрашивал меня, как обстоит дело с фотоматериалами и аппаратурой. Тогда отечественного производства фотопринадлежностей не было, фотографы приобретали бумагу и пластинки путём всяческих ухищрений, переплачивая втридорога спекулянтам и частникам, которые имели кое-какие запасы.

И. В. Сталин. Снимок 1920 г.

Ленин много раз говорил со мной о возможности производства у нас фотобумаги и создания советского фотоаппарата. Сейчас это осуществлено в широком масштабе: в Советском Союзе создана передовая фотопромышленность — с заводами, оборудованными по последнему слову техники. Многие тысячи фотолюбителей нашей страны пользуются советскими камерами и снимают на отечественной плёнке и пластинках.

С большим вниманием просматривал Ленин приносимые мною снимки. Особый интерес проявлял он к снимкам эпизодов Октябрьского вооружённого восстания и фотографиям, сделанным на фронтах гражданской войны.

В дни Великой Октябрьской социалистической революции я сделал ряд интересных снимков на улицах Петрограда. В частности, был при боях у Зимнего дворца и заснял его взятие. Сфотографировал также рабочих, охранявших Смольный, легендарный крейсер «Аврора» на Неве и т. д.

Любопытна судьба одного из этих снимков. В 1939 г. в Центральном доме Красной армии в Москве была устроена выставка в связи с сорокалетием моей работы в качестве фотокорреспондента. В числе других моих фотографий, выставленных в залах ЦДКА, был снимок, изображающий группу рабочих, которые с винтовками в руках расположились на броневике. Это фото было сделано в Октябрьские дни 1917 г. в Петрограде.

На охране Смольного. У броневика — рабочие завода Лесснера. Петроград. 1917 г.

Однажды, находясь на выставке, я заметил военного, который с глубочайшим интересом и волнением разглядывал именно этот скромный снимок. Удивляясь, что он нашёл особенного в этой картине, типичной для революционного Петрограда тех дней, я приблизился к посетителю и тоже стал рассматривать снимок. Военный обернулся и, кивая на снимок, неожиданно сказал мне:

— Не узнаешь меня? Ведь это я на броневике. — Он указал на парня, который, взобравшись чуть не на самый верх броневой башни, крепко сжимал в руках винтовку. — А это вот мои товарищи...

И он назвал фамилии рабочих, которые были на броневике, и сказал, что все они с завода Лесснера.

С трудом признал я в стоящем передо мной военном с знаками комкора в петлицах и на рукавах гимнастёрки молодого рабочего на фотографии. Поистине, знаменательна судьба людей социалистической революции!

*

Накануне Октябрьского вооружённого восстания и после него в воинских частях проходили массовые митинги, на которых революционные солдаты выражали свою солидарность с большевиками и готовность с оружием в руках защищать советскую власть. У меня сохранился снимок одного из таких митингов. Солдаты Волынского и Митавского полков собрались в здании бывшего «Офицерского собрания армии и флота» в Петрограде. В роскошном помещении «Офицерского собрания» впервые появились рядовые в серых шинелях и солдатских папахах. Новые хозяева уверенно и спокойно разместились в большом зале. Выступавшие ораторы горячо клялись в верности социалистической революции.

За время гражданской войны я перебывал на многих фронтах, начиная с гатчинского, где велась борьба против наступавших на Петроград Керенского и Краснова. Как известно, Керенский во время Октябрьского вооружённого восстания бежал из Петрограда в район Северного фронта. Он собрал там некоторые казачьи части и 10 ноября 1917 г. направил их во главе с генералом Красновым на революционный Петроград. Одновременно в самом городе и некоторых его районах контрреволюционеры делали попытки свергнуть советскую власть. В. И. Ленин лично руководил разгромом этого антисоветского мятежа.

Мне удалось запечатлеть на фотопластинках и первые моменты формирования Красной армии. В 1918 г. я был командирован в Валк, уездный город бывшей Лифляндской губернии (теперь он принадлежит Эстонии), где стояли части 12-й армии. Революционно настроенные солдаты этих частей образовали одно из первых формирований Красной армии. В моей коллекции сохранился снимок большой группы солдат бывшей 12-й армии, единодушно решивших влиться в ряды Красной армии. После митинга, на котором было принято это решение, был устроен смотр нового формирования Красной армии. Красноармейцы, бывшие солдаты, выстроились фронтом с красными флагами и лозунгами, призывавшими бороться с белогвардейцами и прочими врагами социалистической революции.

Там же, в Валке, я заснял рабочих, которые массами записывались в Красную армию. Они группами приходили в штаб Красной армии и требовали выдачи оружия и зачисления их в передовые батальоны. Рабочие стояли вереницей у стола, где производилась запись, терпеливо дожидаясь своей очереди. Тут же, в помещении штаба, стучала пишущая машинка, звонили телефоны, отдавались приказы и распоряжения. То были боевые, горячие дни...

Первые дни организации Красной армии. Рабочие вступают в красные батальоны. Гор. Валк. 1918 г.

Для пополнения частей Красной армии, сражавшихся на фронтах гражданской войны, в тылу готовились резервы. Граждане молодой советской республики проходили всеобщее военное обучение. Мне удалось заснять один из первых, если не первый, парад Всевобуча на Красной площади в Москве. Под руководством нескольких командиров по мостовой шагали, соблюдая равнение, люди в пальто, кепках и шапках с оружием в руках. Это был один из многочисленных отрядов вооружённого народа, готового к упорной защите своей родины.

Парад Всевобуча на Красной площади в Москве. 1919 г.

С тех пор я видел много парадов на исторической Красной площади. Вооружённые силы нашей страны неизмеримо выросли, Красная армия богато оснастилась передовой военной техникой. Мимо седых стен Кремля теперь шагает прекрасно экипированная пехота, катятся орудия самых разнообразных калибров, проносятся стремительные и мощные советские танки. И каждый раз это победное шествие частей Красной армии и флота замыкается колонной людей, одетых в пальто в кожаные тужурки, туго подпоясанные ремнями, не уступающих в боевой выправке кадровым пехотинцам. Это колонна допризывников и старых красных партизан, рабочих и служащих, обучившихся военному делу без отрыва от производства. Этот могучий резерв непобедимой Красной армии всегда напоминает мне первый парад Всевобуча в суровом 1919 г.

*

Особенно много времени пробыл я на Южном фронте и в частях Первой Конной армии.

В моем архиве сохранилось много снимков, относящихся к тем временам. Вот красный бронепоезд с застывшей на площадке фигурой часового. Вот группа красноармейцев покупает у пристанционной торговки лепёшки из картофельной шелухи за какую-то баснословную цену. Далее — снимок, на котором видна уходящая в глубь кадра улица. На переднем плане стоят винтовки, составленные в пирамиду, и полковое знамя, бережно охраняемое красноармейцем.

На бронепоезде.

Красноармейцы покупают на станции лепёшки из картофельной шелухи. Южный фронт.

У боевого знамени.

На другой фотографии: красноармейцы на какой-то захудалой станции ожидают отправки поезда. Этот поезд с воинской частью, перебрасываемой на новый участок фронта, застрял в пути из-за недостатка топлива. Времена были тяжёлые, транспорт разрушен, топлива не хватало... Исключительное упорство и стальная воля командиров и бойцов Красной армии преодолевали все препятствия. Начальник эшелона вызвал по телеграфу расположенную впереди станцию, и оттуда вскоре примчался паровоз с дровами. Эти сырые дрова тогда были так же важны, как порох.

Воинский эшелон на станции. Красноармейцы в ожидании отправки поезда.

В стремлении получить подлинные снимки боевых эпизодов я иногда, увлёкшись, попадал под артиллерийский или пулемётный обстрел противника. Помню, как в Фастове я пережил несколько неприятных минут под сильным артиллерийским огнём белых. Но я считал своим долгом быть там же, где и красные бойцы, чтобы фиксировать для истории их героические подвиги.

Первая Конная армия, созданная по инициативе товарища Сталина и под его непосредственным руководством, проделала блистательный, победный путь. Возглавляемая военными руководителями нового типа, товарищами Ворошиловым и Будённым, Первая Конная разбивала наголову многочисленных врагов, изумляла мир подвигами своих бойцов.

Я горжусь, что сфотографировал многие из этих славных и знаменательных эпизодов. Волнующее зрелище представляла атака красных конников, когда они широкой стремительной лавой, размахивая клинками, неудержимо скакали на врага. Мне очень хотелось сфотографировать этот момент. Однажды я улучил удобное время и заснял развёртывание для атаки одной из дивизий Первой Конной армии в бою под Ростовом.

Части Первой Конной (под Ростовом). 1919 г.

Будёновцы в разведке. Эпизод из жизни Первой Конной армии.

Части Первой Конной перед выступлением в поход.

*

В ночь с 8 на 9 января 1920 г. конница Будённого после ожесточённых боев захватила Ростов и Нахичевань. Были взяты пленные и множество трофеев, в том числе танки, с которыми будёновцы встретились тогда впервые. Товарищ Сталин из штаба Южного фронта телеграфировал Владимиру Ильичу об этой блистательной победе.

Будёновцы на привале. Украина. 1920 г.

Вскоре после занятия Ростова в городе был устроен парад частей Красной армии. Я, конечно, постарался присутствовать на нем.

Парад красной конницы в Ростове. Слева на первом плане — товарищ Ворошилов.

Увлёкшись фотографированием, я все ближе подходил к дефилировавшим частям. Красные кавалеристы с победными криками скакали совсем близко от меня, а земля, вздымаемая копытами боевых коней, летела иной раз прямо в фотоаппарат. Сменяя кассету, я оглянул площадь и увидел товарища Ворошилова. Сидя на гарцующем коне, он смотрел в мою сторону и махал мне рукой.

Думая, что товарищ Ворошилов подзывает меня, я поспешил к нему со своими фотопринадлежностями. Подойдя ближе, я увидел, что товарищ Ворошилов не просто машет мне, а... грозит пальцем. Он стал укорять меня за то, что я сгоряча полез с фотоаппаратом чуть ли не под копыта лошадей.

— Тебя пушки чуть было сейчас не раздавили! — возмущался он.

— Зато, товарищ Ворошилов, снимки есть. — отвечал я, хлопая рукой по футляру с кассетами.

Такой ответ, видимо, понравился товарищу Ворошилову, и он засмеялся. Но пальцем мне все-таки ещё раз погрозил.

*

В моем архиве сохранилось много фотографий военных и политических руководителей Красной армии, которые я сделал в годы гражданской войны. Некоторые из этих снимков, так же как фотографии Ленина и Сталина, получили позднее большую известность и не раз воспроизводились в газетах, журналах и книгах. В моем альбоме имеются фотографии того времени товарищей Фрунзе, Ворошилова, Молотова, Будённого, Кирова. Л. М. Кагановича, Калинина. Часть этих снимков была сделана непосредственно на фронте, другие — в фотостудии ВЦИК в Москве, которой я заведывал.

Помню, пришли как-то раз ко мне в студию товарищи Фрунзе, Ворошилов и Будённый, чтобы сняться вместе «на память». Я усадил их, как полагается, и сфотографировал. Потом занялся уборкой аппарата. Мои гости, забыв уже обо мне и о цели своего визита в студию, вынули из полевых сумок военные карты и стали горячо обсуждать какой-то интересовавший их вопрос. Поискав место, где можно было бы разложить карту, и не найдя подходящего для этого стола, товарищи Фрунзе, Ворошилов и Будённый расстелили большой лист бумаги прямо на полу и сами расположились возле.

Двери в студию были закрыты для посторонних, и военное совещание продолжалось часа два. Перед его окончанием я вошёл в комнату и, воспользовавшись тем, что товарищи Фрунзе, Ворошилов и Будённый продолжали, лёжа на полу, оживлённый разговор, заснял их за этой беседой.

Товарищи Фрунзе, Ворошилов и Будённый.

Однажды я узнал, что товарищ Калинин выехал в один из московских лазаретов проведать раненых бойцов, прибывших с фронта. Я поспешил в этот лазарет со своим неразлучным фотоаппаратом. Михаил Иванович обошёл палаты, побеседовал с бойцами, расспрашивал, довольны ли они уходом и питанием.

Товарищу Калинину поднесли в тарелке пробу обеда, только что изготовленного на кухне.

— Э, нет, — сказал Михаил Иванович, — пробовать — так уж прямо из котла.

В белом халате он прошёл в кухню и попросил зачерпнуть ему пробу из котла, «да не сверху, а из середины». Только такая проба удовлетворила товарища Калинина.

Надев халат, я тоже прошёл на кухню и незаметно сфотографировал Михаила Ивановича во время этой сцены.

М. И. Калинин пробует пищу, приготовленную для раненых бойцов в Коммунистическом госпитале, в Москве.

*

Свои воспоминания о работе фотокорреспондента в первые дни революции и в годы гражданской войны я хочу закончить вот этим снимком. Он изображает первый воздушный парад на Красной площади в Москве. Над поржавевшим орлом кремлёвской башни в воздухе торжественно реют... пять самолётов! Это были не раз чиненные и «штопанные» трофейные машины.

Первый воздушный парад над Красной площадью в Москве в 1920 г. В воздухе... 5 самолётов.

...Тысячи мощных и быстрокрылых самолётов проносятся над той же древней площадью в наши дни. Бесчисленные эскадрильи советских первоклассных машин, закрывая все небо, в строгом порядке проходят над рубиновыми звёздами обновлённого Кремля.

Автор воспоминаний П. Оцуп.