«Сухопутный капитан»

С. ВЛАДИМИРОВ

Каждое утро мой сосед по гостинице десять минут читал стихи.

Он становился перед зеркалом и громко и отчетливо декламировал.

При этом казалось, что читает стихи за стеной иностранец, выучившийся русскому языку по книгам и никогда не слыхавший живой разговорной речи.

Потом стало еще хуже. Приветствуя меня но утрам, мой сосед—его звали Дмитрием — говорил:- «Здравствуйте, как поживаете», и я явственно слышал в слове «здравствуйте» два «в», а в слове «поживаете» — букву «о».

Наконец я собрался с духом и спросил Дмитрия, ради чего он коверкает свой язык и произносит слова так, как их пишут.

— О, это очень важно для нас, акустиков, — ответил он. — Для меня это даже вопрос жизни и смерти.

— Разве в институте наказывают за неправильное произношение? — рассмеялся я.

— Нет, конечно, но... впрочем, еще рано об этом говорить. Скоро опыты закончатся, я приведу вас в лабораторию, тогда вы и поймете, почему я должен говорить так, как пишут. Правила правописания мы обязаны знать лучше всех,— снова стал отчеканивать слова мой сосед.

Акустический институт, где работал Дмитрий, находился за городом. К нему вела широкая асфальтированная дорога, но уже за километр до главного здания дорога кончалась, и все шли пешком.

По этому поводу Дмитрий, мне как-то сказал, что легче укрыться в стенах института от шума моторов, чем от вибраций, передающихся по земле.

Прошло около месяца. Я привык уже к голосу Дмитрия по утрам, как вдруг был поражен раздавшейся из его комнаты музыкой. Казалось, что играет орган. Вдруг Дмитрий завел патефон, и бравурный марш в исполнении известного пианиста поднял меня с постели. Но тут же снова торжественные звуки органа проникли в комнату. Я не выдержал, забарабанил к нему в стену и получив разрешение войти, рванул дверь..

Дмитрий стоял у электропатефона и внимательно вслушивался в звуки рояля. Когда пластинка кончилась, он быстро перевернул ее и заставил вращаться в обратную сторону. Тотчас же зазвучал орган.

Мое лицо выразило такое недоумение, что Дмитрий расхохотался.

— Вы присутствуете сейчас при, интересном опыте, доступном теперь каждому, у кого есть электропатефон, — наконец сказал он. — О том, что произойдет, если, звуки будут звучать «наоборот», не подозревали величайшие ученые середины прошлого века. Фонографа тогда не существовало. И не в их власти было заставить вновь зазвучать умолкнувший звук. Ученые исследовали спектр звуков — состав их по интенсивности и по частоте колебаний. Они знали, что голос в поле звучит иначе, чем -в комнате, потому, что на открытом воздухе звуки обрываются сразу, а в комнате они отражаются от стен и создают так называемую реверберацию. Но динамика звука все же оставалась неизученной. Как звучит рояль? Удары по клавишам вызывают резкое, быстрое нарастание звуков, которые плавно замирают. Но запустите пластинку в обратном направлении, и вы получите плавно нарастающие, характерные для органа звуки. Вот и все. Хотите ехать со мной в институт? Сегодня мы проводим опытную беседу с глухими.

Не буду подробно рассказывать о том, как в одной из лабораторий Акустического института я присутствовал при опытах по уничтожению вредных насекомых ультразвуками; как в другой лаборатории в полней тишине, но тишине обманчивой, ибо комната была наполнена неслышимыми звуками высокой частоты, мне показали диковинную землянику величиной со сливу. Оказалось, что ультразвуки при определенных условиях действуют на рост растений.

Перехожу сразу к главному.

В темной комнате были собраны все глухие из нашего города. Это были неизлечимые больные. Им не помогали ни наушники, ни усовершенствованные рожки. Все они сидели в удобных креслах, напряженно вглядываясь в экран, точнее, в белый круг на экране; отбрасываемый лампой волшебного фонаря.

И вот раздался голос профессора, объяснявшего нам, способным, слышать, устройство новой самопишущей машинки.

Схема звукоанализатора Мясникова.

— Принципы устройства этой машинки,—говорил профессор, — были разработаны еще в 1940 году советским акустиком Л. Л. Мясниковым. Точными опытами было установлено, что каждая гласная или согласная, кем бы она ни произносилась и как бы человек ни менял свой голос, все же всегда имеет свой определенный, линейчатый звуковой спектр, то есть характеризуется несколькими. звуковыми волнами с определенными частотами. Мясникову удалось сконструировать прибор с очень тонким слухом, умеющий, как и человеческое ухо, различать своеобразие звукового спектра различных букв. В этом приборе имеется микрофон, который преобразует звуковые волны в колебания электрического тока. Частоты этих колебаний соответствуют частотам звуковых волн. Затем переменный ток, возникший в цепы микрофона, направляется к электрическим фильтрам. Каждый фильтр пропускает только те колебания, частоты которых лежат в полосе его пропускания. Фильтры в приборе расположены попарно.

В первой паре один фильтр имеет полосу пропускания от 500 до 700 колебаний в секунду, а второй — от 800 до 1000 колебаний.

Разберем работу этой пары.

Прошедшие сквозь первый фильтр электрические колебания направляются через выпрямитель, превращающий, их в постоянный ток, в гальванометр. Постоянный ток, полученный от второго фильтра, пускают через тот же гальванометр, но в обратном направлении. Стрелка гальванометра отклоняется либо вправо, либо влево, в зависимости от того, какой из фильтров дает больший ток, а это, в свою очередь, определяется соотношением мощностей колебаний в участках, выделенных фильтрами. Прошедшие через пару фильтров буквы «А», «Э», «Е», «У», «Ы» отклоняют стрелку вправо (точнее говоря, отклонения вызывают не буквы, а фонемы, то есть звучания, которые в разговорной речи соответствуют этим буквам). Буквы же «О», «Ю» отклоняют стрелку влево, а звук «Я» не даст заметного отклонения. Другие пары фильтров со своими полосами пропускания разбивают буквы по отклонению стрелки на другие группы. Для того чтобы распознать по отклонению гальванометров любую гласную, оказалось достаточным включить параллельно четыре пары фильтров.

Тут профессор включил, волшебный фонарь, я мы увидели на экране такую таблицу: 

— Знак + в этой таблице, — пояснил профессор — обозначает отклонение стрелки прибора в одну сторону, знак — в другую, а 0 — отсутствие отклонения.

Подобно азбуке Морзе, комбинация показаний стрелок характеризует каждую гласную букву.

Еще пяты пар других фильтров различают согласные буквы, и тем самым решается задача регистрации букв, произносимых человеком.

От технических деталей устройства звукоанализаторов, значительно усовершенствованных в нашем институте, будет зависеть, превратятся ли уловленные буквы в световые сигналы, в звучания, в черточки и точки, записанные на закопченном листе бумаги, или в привычную нам запись пишущих машинок. Точно так же эти уловленные прибором отдельные звуки или комбинации звуков — слова — могут служить сигналами для автоматически действующих машин. Мы вплотную приблизились к тому времени, когда механические рабы-машины как бы оживут и начнут повиноваться нашим словесным приказаниям.

Но меня, филолога и медика, привлекает иная задача. Улавливание слов приборами может сделать речь оратора доступной для глухих.

— Я включаю,—продолжал он, — волшебный фонарь. Лист бумаги с записью речи будет виден на экране. И глухие смогут читать то, что слышите вы.

Глухие внимательно всматривались в надписи на экране.

Профессор включил аппарат и обратился к глухим:

— Мои дорогие друзья, наша цель добиться того... — Но тут в комнате раздался смешок. Знаменитый профессор, ученейший муж, доктор филологических, физических и медицинских наук, писал так, как не пишут и худшие ученики в третьем классе.

«Маи дарагие друзья, — читали мы на экране, — наша цель дабица таво».

— Вот видите, — шепнул мне Дмитрий, — что получается, если правильно говорить. Уж лучше говорить, как пишут, чем писать, как говорят. Но оставим профессора с его глухими. Самопишущие машинки — это лишь эпизод в нашей работе. Пройдемте.

Сквозь широко распахнутое окно соседнего зала нам был виден сад института. На поляне взад и вперед ездила какая-то машина, не сразу привлекшая мое внимание. Но вот до меня донесся чей-то голос, удивительно похожий на голос Дмитрия по утрам:

—- Полный вперед, направо, замедлить ход, левей, еще левей, теперь прямо, —-отчеканивал кто-то, и тогда я присмотрелся к машине.

Как описать ее? Вы видели капитанский мостик? На нем есть такой раструб, в который покрикивает капитан. Повинуюсь голосу капитана, корабль производит сложные эволюции, но все мы знаем, что не голос, а рулевые и машинисты управляют кораблем. Голос —- это только сигнал.

На странной машине тоже был установлен раструб. Но ни моря, ни корабля передо мною не было.

На лужайке катался капитанский мостик на колесах, катался сам по себе, следуя всем приказаниям «сухопутного капитана».

— Остановка, — четко произнес капитан, или шофер, или диктор, — право, не знаю, как следует назвать человека, чей голос повелевает машинами. Необыкновенный аппарат замер.

Машина преспокойно наехала на дерево.

— Вот тут-то месяц назад и произошло со мной несчастье, — заговорил Дмитрий. — Видите пень? Раньше здесь росло деревце. Его сломала моя машина. Я увлекся немного, задумался и не успел скомандовать поворота. Пришлось крикнуть «остановка», но у меня получилось «астановка», и... Ну все совершилось своим порядком. Машина преспокойно наехала на дерево, а я едва успел выскочить из нее. С тех пор я и стал упражняться о четком произношении

— Неужели вы думаете выпустить на улицы города капитанские мостики? —  в ужасе закричал я. — Если так, то я уезжаю из города. Я не хочу, чтобы недостаточно исковерковавший язык акустик подмял меня под свой необыкновенный экипаж.

— Успокойтесь, сейчас мы ведем дальнейшие опыты по переводу разговорной речи в письменную. Вы скоро сможете беседовать с машиной, как вам угодно. А пока мы устанавливаем на заводах автоматические станки, которыми можно управлять голосом. Пока шлюзы на каналах открываются перед кораблем, повинуясь голосу капитана, пока мы научились уже управлять театральными декорациями при помощи голоса. Вы думаете, что новую технику, новый быт создают только электрики, радисты, специалисты по внутриатомной энергии? Нет, любые области науки вносят свою лепту в практическую жизнь, и мы, акустики, еще себя покажем.